Я с размаху шлепнул по протянутой сильной ладони. Мы с Сосной сжали пальцы, будто соревнуясь, и Андропов издал короткий смешок, наблюдая за встречей одноклассников.
– Спасибо, Юрий Владимирович! – искренне выдал я, но ответить мой гость не успел.
С протяжным зовом: «Михаи-ил!», в коридор выскочила Наташа, и процокала в кабинет Вайткуса. Словно жарким ветром пахнуло, занося сладковатые ароматы Востока…
– Михаил! – прозвенела девушка. – Закачалось! Я уже активировала… – заметив председателя КГБ, но не узнав его, улыбнулась мельком: – Ой, здрасте!
Посмеиваясь, Ю Вэ покинул кресло.
– До свидания, Миша! – пожав мне руку на прощанье, он добавил с чувством: – И все-таки жизнь бурлит! До свидания, барышня.
– Ага… – вытолкнула Наташа, провожая «товарища президента» растерянным взглядом, и обернулась ко мне, шепнув: – А кто это?
– Андропов, – ответил я, с удовольствием следя за тем, как на красивом девичьем лице проигрывается гамма чувств.
Вечер того же дня
Москва, улица Строителей
Первым в двери ввалился Изя, моментально внося шум, гам и бестолковую суету.
– Привет, номенклатура! – заорал он. – Вот, доставил!
– Ой, Изя, и в кого ты такой шумный? – с неудовольствием попеняла Альбина, бочком проходя мимо «доставщика». – Приве-ет! Риточка… – она чмокнула в щечку мою ненаглядную. – Мишечка… – и мне досталось.
– Вот хоть бы раз сказала: «Изечка!» – горестно вздохнул Динавицер.
– Ой, Изечка, и в кого ты такой шумный? – отшутилась Ефимова.
Переступавшая порог Светлана рассмеялась.
– Он в единственном роде! – воскликнула она. – Вельми понеже…
– Иже херувимы! – прыснула Рита.
– Ладно, херувимы, поехал я, – завздыхал Изя, изображая скорбь.
Это подействовало. Альбина прогнулась, наклоняясь, и поцеловала его.
– Ой, тут помада… Подожди, стереть надо!
– Не надо! – расплылся Динавицер, выходя за дверь, и его голос разнесся по гулкому подъезду: – Пусть все видят!
– Мальчишка! – смущенно молвила Ефимова.
– О-о, ты думаешь, Миша – взрослый? – фыркнула Рита смешливо.
– Девчонка! – ухмыльнулся я, ловко приобняв обеих гостий. – Пойдемте чай пить!
– Ой, а с чем? – живо заинтересовалась Аля, семеня.
– С тортиком!
– Лучший торт – это колбаса… – мечтательно протянула Света.
– Нарезки полно! – утешил я ее. – А Маша придет? А, ну да…
– Машка на третьем месяце! Ва-ажная такая… Назвала ее «пузатиком» – губы надула! Женька ей чуть ли не каждый день пишет, Машка читает – и носом хлюпает. А Жека сейчас где-то в Африке… Представляете?! Африка!
– Ой, им же пожениться надо скорее! – обеспокоилась Альбина. – А то явится невеста – во-от с таким животом!
– А вы с Изей? – с интересом спросила Рита.
– Мы? – Ефимова густо покраснела. – Н-не знаю… Он-то хочет, чтобы ребеночек, и обязательно девочка, а я… Ой, как представлю все эти соски, бутылочки, пеленки-распашонки… Аж дурно становится!
– Девочка – это правильно, – поддержал я Изю, усаживая одноклассниц за стол. – Но не сейчас! Вы еще такие молоденькие… Сами, как дочки!
В прихожей забрякал звонок.
– Я открою!
За дверями стояла Тимоша. Как всегда улыбчивая, взгляд мечтательный…
– Привет! – вильнув глазами и не приметив Риты, Зина чмокнула меня в губы и повернулась спиной, расстегивая пуговицы и унимая румянец. – Девчонки уже всё съели?
– Эти обжоры только сели за стол, – улыбнулся я, принимая пальто. – Пойдем, я с тобой поделюсь.
– Ага!
Выбрав себе тапки по размеру, Тимоша прошлепала по коридору в гостиную.
– Здрасте!
– Весь цвет десятого «а»! – хихикнул я. – Красы ненаглядные!
– Да-а! – с удовольствием подтвердил девичий квартет. – Красавицы мы!
«По чуть-чуть кальвадосику» сняло остаточное напряжение и придало блеска глазам – черным, синим, карим, серым.
– А это правда? – осторожно, словно ступая на тонкий лед, спросила Светлана. – Ну-у, что мы станем, как ты? Я имею в виду – лечить, и вообще…
– Дай руку, – Рита бесцеремонно закатала рукав Светиной блузки, и накрыла ладонью предплечье.
Я с интересом следил за нею. Жена сосредоточилась, на переносице у нее залегла складочка…
– Ай! – воскликнула Шевелёва, отдергивая руку. – Горячо!
– Ух, ты… – очарованно затянула Тимоша.
– Ой, по-настоящему… – охнула Альбина.
– Девчонки, – серьезно сказал я, – смотрите, думайте, а нужно ли это вам?
– Ой, нужно, нужно! – зачастила Ефимова.
– Ритке дал? – надавила Зиночка. – И мы тоже хотим!
– Вон, у нее уже что-то начинает получаться! – заныла Светлана.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – выдала Рита скороговорку, и постучала по столу.
– Ой, ну давайте, давайте скорее! – захлопала в ладоши Альбина.
– Чур, я первая! – подняла руку Светлана, и сказала с чувством: – Хочу лечить! Хочу ощущать человека – его боль, его сущность…
– Ой, а я защититься хочу! От собачищ, от хулиганов всяких…
– А я, как все! – воскликнула Тимоша, раскидывая руки.
На Ритиных губах заплясала иезуитская усмешечка.
– Тогда раздевайтесь!
– Совсем? – смутилась Ефимова.
– Совсем, так совсем, – потянулась Тимофеева.
Светлана поднялась и спокойно сняла блузку, повесила ее аккуратненько на спинку стула, расправила рукава, чтоб не смялись.
– Мишечка, – сказала она абсолютно невинным голосом, – помоги лифчик расстегнуть!
– Обойдешься, – буркнула Рита, – и так сойдет.
– Не волнуйся, Рит, – бегло, с мягким оттенком кротости, улыбнулась девушка, – Миша на меня насмотрелся еще в девятом классе… когда лечил. Когда таскал меня по комнате, чтобы я хоть как-то шевелилась, лапы свои переставляла…
– Извините девчонки, – застыдилась моя суженая, – совсем с ума сошла, уже к вам ревную!
– И правильно, – мурлыкнула Тимоша, – уведем!
– Да ну вас! – вытолкнул я, чувствуя, как теплеют щеки. – Свет!
Светланка подошла, и мои ладони легли ей на животик. Сосредоточившись, я дозировал Силу – цедил струйкой, чтоб полнее усвоилась.
Мелькнула идейка – взять мысль, узнать, о чем сейчас думает близняшка, но это было чем-то, граничащим с паскудством.
Я поднял голову, и поймал опущенный взгляд – немного грустный, немного тревожный. Наверное, надо было улыбнуться – подбодрить, поднять настроение, но я лишь смотрел, будто дожидаясь Светиной улыбки. И она просияла.
Ночью мы с Ритой не шалили – на диване, что стоял напротив кровати, почивала Альбина. Задержались вчера допоздна, и уговорили девчонок переночевать у нас – утром я всех развезу, кого куда.
Девушки спали тихо, одно дыхание слыхать. Форточку я приоткрыл на пол-ладони, холодный воздух опадал, радуя свежестью, но не морозя. А шум с Ленинского проспекта не доходил, опадая, как волна прибоя, у подножия «красного дома».
Мыслью я прошелся по организму – нормально, ни тени утомления. Да и с чего бы? Подумаешь, три-четыре стакана из бочки с квасом зачерпнул! Если Сила у девчонок иссякнет к обеду, значит, всё – фокус не удался. А вдруг?..
Тихонько встав, я поправил «ночнушку» – безразмерную футболку с неразличимым номером на спине – и пальцами ног поддел разношенные тапки.
Рита что-то пробормотала во сне, я замер – и на цыпочках вышел в коридор. Посетил удобства, и понял, что сон сказал мне: «Прощай!» Досадливо покусывая губу, я задумался. Вернуться – и полночи ворочаться, не давая спать Ритке? Нет, так не пойдет…
Я шагнул на кухню, осторожно прикрывая дверь, зажег тускловатую бра над столом, и включил чайник. Девушки, боясь располнеть, к тортику едва притронулись, а вот моя душа требует сладкого…
Стеклянная дверь неожиданно отворилась, и на кухню заглянула Света, зябко кутаясь в старый Ритин халатик.