Старший матрос Гирин усмехнулся: в этой распахнутой дали, где накаты прибоя мешаются с шелестом пальм, грубые флотские будни кажутся совершенно неуместными. У танкера сейчас заправка – кормят мазутом изголодавшийся ТАВКР «Минск». Американский «Энтерпрайз» уже неделю засылает в пустыни Аравии «Интрудеры» да «Эф-четвертые», напрягая иракских ракетчиков. Вот наши и подселили к ним авианесущего соседа – пускай портит нервы амерам.
А здесь бы бригантине поднять паруса…
БПК взял влево, направляясь к Санта-Анне. Местный президент Франс Альбер Рене, взявший курс на социализм, вдумчиво оглядел карту Республики Сейшельских Островов, и ткнул пальцем в зеленую кляксу острова. Располагайтесь, дескать, товарищи советские моряки, здесь и быть вашей базе!
Ну, база – не база, а для ПМТО[4] место подходящее. Оттуда до Виктории, столицы РСО, хоть и меньше трех миль, а всё равно – фиг что разглядишь. Да и чем там любоваться, в «поселке городского типа»?
Нет, заулыбался Иван, все равно здорово! Дома морозы сейчас, снега навалом, а он тут в синей «тропичке»! Приставив ко лбу ладонь козырьком, старший матрос прищурился – в мутноватой дымке завис крошечный белый лайнер, вылетая из аэропорта Пуант-Ларю. Добралась-таки цивилизация, всю романтику под корень, как траву тяпкой…
Зато вода какая прозрачная! Всё видать, каждую рыбешку – морская живность словно в чистом воздухе парит. Красота!
Санта-Анна очаровала Гирина – белоснежным коралловым песком, вычурными гранитными скалами, глянцевой зеленью тропического леса. Там даже настоящие баобабы росли! И здоровенные сейшельские пальмы. Орехи дереву под стать – тяжелые, как полпакета цемента. Несъедобные, но до того срамные на вид – даже боцмана в краску вогнали. «Прям, как у девки, – брюзжал он, – ежели салазки загнуть!»
Нагулявшись, Иван заступил на вахту. Отстоял, как положено, а вот передохнуть ему не дали – Кузьмич, старший инженер БЧ-7, собрал всех «эртээсников», а сам серьезный и даже малость торжественный.
– Знаю, что многие из вас устали, – заговорил он, пряча волнение, – но дело, как говорится, форс-мажор. Наш посол только что связался по СПС[5] – у них там, в Виктории, полным ходом переворот! Рейсом «Свази эйр», под видом регбистов, прилетели полсотни белых наемников из ЮАР. Таможенники попросили багаж на проверку, а в спортивных сумках не мячи, а автоматы! И пошла заваруха… «Беляки» захватили аэропорт, и ждут подкрепления – еще двести черномазых «солдат удачи» из Момбасы вышли на сторожевике «Бонавентура». А у сейшельцев в армии всего четыреста бойцов! Плюс военно-морской флот – старый тральщик «Топаз»! Короче, ребята, надо помочь. Кто пойдет добровольцем?
– Все пойдут! – уверенно прогудел Баныкин.
Иван пробился поближе, и твердо заявил:
– Меня запишите! Старший матрос Гирин, радиометрист БИП[6].
Кузьмич торопливо зачиркал ручкой, склоняясь к обычной тетрадке по две копейки:
– Оружие выдаст старшина Пахомов. Сбор на палубе через пять минут!
«Пахом» вручил новенький АКМ и подсумок с «лимонками». Иван быстро покинул очередь добровольцев, но на палубу не пошел, жадно слушая всеведущего замполита Якушева, азартно жестикулировавшего перед насуплено кивавшим Фроловым.
– Главный у них – Майк Хоар, «Бешеный Майк». Этот гад засветился еще в Конго. Остальные головорезы той же породы – Роберт Симс, Джулио Манетта, Пит Даффи, Кен Дэлгиш… Типичные «дикие гуси»! Им платят золотыми рэндами, и они стреляют, по ком прикажут. На местных надежды нет, кроме, разве что полусотни корейцев из КНДР, но они тут как бы президентская гвардия, их задача – беречь Рене…
Гулкий коридор донес старшинский бас: «Строиться!», и Гирин поспешил на палубу. К борту «Стерегущего» как раз швартовался патрульный кораблик «Топаз». Его бесшабашная и жизнерадостная чернокожая команда, вся в белом, сияла и блестела зубами, как будто и нет никаких заговорщиков.
Сухой, длинный как жердь офицер, представившийся лейтенантом Колонелем, замахал, завертел руками, лопоча о пересадке. Понимая с пятого на десятое, каплей Фролов приказал занимать надувные катерки «Зодиак», которых бравые флотяги Сейшел привели на буксире.
Больше шести человек в лодке не помещалось, и какие-то минуты спустя флотилия «Зодиаков», излюбленных моторок диверсантов, понеслась к берегам острова Маэ.
Рулил Баныкин, у мощной подвесной «Ямахи», пенившей воду винтом, сидел «Фрол», не отрывая глаз от бинокля, а к Гирину присоседился Якушев. Против обыкновения, замполит был молчалив и собран.
Маэ разрастался потихоньку, выпрастывая горушки и стеля долины, одинаково залитых изумрудной пеной зарослей. На склонах уже угадывались квадратики плантаций и деревушки – будто кто сахар-рафинад рассыпал по траве.
«Зодиак» скакал по волнам, одолевая пролив, и условий, чтобы спокойно всё обдумать, не было. Вот и держался холодок в душе.
Гирин был военным человеком, моряком…
«Заклепкой ты был, винтиком, – криво усмехнулся Иван. – Дали команду – исполнил. Когда сопровождали того французского летуна, ты же не его самого видел, чтобы так вот – глаза в глаза, там была всего лишь отметка на экране…»
А вот теперь… Теперь всё иначе. Враг окажется прямо перед тобой, как на фронте! Ты вскидываешь «калаш», и жмешь на спуск. И не вверх стреляешь, даже не по ногам, а в грудь или в голову, чтобы наповал!
«Смогёшь?..»
– Подходим! – вздрогнул Якушев. – Порт!
На причалах – никого. Надо полагать, попрятались. «Зодиаки» ткнулись носами в пирс, где швартовались яхты и рыбацкие суденышки. Стихли мощные моторы, и сразу прорезались совсем иные звуки – на улицах Виктории частили очереди, разок бухнула граната.
– За мной! – крикнул Фролов, срываясь на бег.
Вся пятерка бросилась следом, а за нею и остальные мобгруппы, сбиваясь в крепкий взвод.
– Стой! – затормозил «Фрол». – По машинам!
Несколько грузовиков, облупленных «Рено», приткнулись к пакгаузу – дверцы настежь.
– Как тараканы брызнули! – хмыкнул Пахомов, втискиваясь в малогабаритную кабину. – Детям, что ли, делали… Залазь!
Живо закинув автомат за спину, Гирин перемахнул за истертый борт стального кузова. От пулемета точно не защитит, а вот пулю остановит, или пасанёт рикошетом. Да и осколки задержит…
Взревев, самосвал развернулся и покатил, по Гранкур-роуд выезжая на Индепеденс-авеню.
Поперек улицы лежал перевернутый автобус, начиная коптить. Под его защитой азартно перебегала команда «регбистов», приседая, чтобы от души пострелять.
Пахомов взял вправо, заезжая на тротуар, и Гирин различил тех, кому доставалось от «спортсменов» – там горели два удлиненных «Ситроена» с неубранными флажками на капотах. Маленькие, юркие бойцы упорно наступали, заходя с флангов.
Всё было ясно и понятно – вон корейцы, они за президента, сомненья прочь! Но Иван лишь крепче сжимал цевье АКМ, не решаясь жать на спуск.
– Огонь! – крикнул Фролов, срываясь в фальцет.
И Гирина будто кто расколдовал – вскинув автомат, он выдал короткую очередь по «регбистам». Те заметались, паля в ответ, но подъехала еще пара грузовиков с матросами, мичманами и офицерами – пули на инсургентов обрушились косым ливнем.
Юркие стрелки, щуря и без того раскосые глаза, застрочили по окнам первого этажа особняка в колониальном стиле – дом выпирал на тротуар помпезными колоннами.
– Гранатами их! – рявкнул «Пахом».
Иван, досадуя на себя, что не первым догадался, выцепил «лимонку». Чеку долой, замах… ГТО он сдавал, серебряный значок вручали…
Граната, кувыркаясь, влетела в разбитое окно – прямо под нос хилому пулеметчику, рыжему и конопатому. Хиляк тужился взгромоздить на подоконник старенький «Брен», да от испуга уронил на ноги. Тут же рванула «лимонка», перекрывая вой. В окно плеснуло огнем, вышибая остатки стекол.