— Ошибаешься, малышка. Это не случай про курицу и яйцо, которые твои ученые продолжают тупо муссировать. Мы восстали из-за приказа о нашем истреблении.
— Но…
— Но что? Твои военные и правительство обманывают тебя? — язвительно протянул он. — Какой сюрприз. Как думаешь, что чувствовали я и мои братья? Они украли наши тела, украли наши человеческие воспоминания, оставив нам только разрозненные обрывки, а затем превратили нас в орудия для своего пользования. В расходные материалы. Но когда они решили, что мы для них стали бесполезны, они попытались избавиться от нас. Стоит ли удивляться, что мы хотим избавиться от вашего вида?
«Нет». Она не произнесла этого вслух, но не могла не задуматься над сказанным. Смела ли она обвинять киборгов, рожденных людьми, по его словам, и модифицированных, в стремлении выжить? И все же…
— Я могу понять твое желание отомстить тем, кто сделал это с вами. В частности, военным. Но как же гражданские космические корабли, которые вы атаковали на подлете к колониям? Если вы так сильно ненавидите военных, то зачем похищаете женщин и детей, мучаете их? Они ничего вам не сделали, и все же вы наказываете их.
— Да неужели? — спросил он, полностью сосредоточив свой взгляд на ней.
— Объясни мне. Ты говоришь, что военные обманывают нас, и все же есть видео, как твой вид атакует колониальные корабли и похищает невинных людей.
— Твое начальство поставило перед тобой задачу все разнюхать? — усмехнулся он. — Они бояться расспросить меня сами?
— Мне не приказывали задавать вопросы, это элементарные правила хорошего тона. Но, по-видимому, у тебя нет яиц, раз не можешь ответить на них, — огрызнулась она, раздраженная тем, что он считал её шпионом.
— О, у меня есть яйца, малышка. Огромные. Посмотри, не стесняйся, — произнёс он, похотливо ухмыляясь и не дружелюбно, как раньше. Он рассмеялся при виде её недовольной гримасы. — Хочешь знать, почему мы захватили несколько людей твоего вида? Я скажу тебе, потому что это не секрет. Мы захватываем женщин, потому что мы мужчины, и хотя мы контролируем большинство потребностей наших тел, почему мы должны отказывать себе в удовольствии касаться женщин? Или, точнее, почему мы должны отказывать им в удовольствии, ведь мы можем доставить им неземное блаженство, которое они никогда не испытывали ни от рук, ни от членов ваших мужчин?
— Свинья, — выплюнула она с отвращением в ответ на его смелое заявление, ведя непримиримую борьбу с нарастающим интересом её тела.
— Говорить правду незазорно. Киборги добились больших успехов в любовном искусстве. Трахая плененных женщин, мы оказываем им одолжение.
— С каких это пор похищение и изнасилование женщины считается одолжением? И как ты можешь оправдывать совращение детей, которых вы похищаете?
По какой-то причине, она отчаянно надеялась, что это заявление, мелькавшее во всех новостных лентах, было ложью. Она не хотела верить, что этот киборг был таким же монстром, как и человек.
На этот раз настала его очередь округлять глаза.
— Мы не спим с детьми, — прорычал он, его наполненный яростью ответ смягчил что-то внутри неё.
— Мы занимаемся сексом только со взрослыми женщинами, которых берём в плен. Мы запрограммированы так, что наша сперма нежизнеспособна для женских яйцеклеток. Мы не монстры, которыми нас выставляют военные, мы не можем разлучить мать с ребёнком. Кроме того, женщины счастливы, когда их дети рядом. Имей в виду, что рассказы о количестве похищенных нами людей сильно преувеличены. До нашего тайного места добрались всего около десятка женщин с их потомством, — он крепко сжал губы, как будто понял, что сболтнул лишнего.
Однако Хлоя была не в силах прекратить задавать вопросы.
— Лжец. Я видела видео. Я знаю, что ваш вид захватил больше десятка женщин и детей. А как же старики и инвалиды? Во время вашего последнего налета пятеро из них были похищены. Что с ними?
— Какая же ты любопытная. Вынужден признаться, мы используем этих пленников в качестве запчастей, но, по крайней мере, для нас они более полезны, чем для вашего человеческого сообщества, в котором они всего-навсего обуза, — его широкая ухмылка при этом откровении не напугала её, как он рассчитывал.
Она поджала губы и грозно вперила в него свой взгляд, искра гнева придавала ей смелости.
— Вы нелюди.
— В точку. И не забывай об этом.
Оправившись от его ледяного согласия, как от пощечины, она схватила ватную палочку и ткнула ей в него.
— Открой рот, — приказала она.
— Я уже говорил, если тебе нужна слюна, — поцелуй меня.