Выбрать главу

— Янис? — наконец спросил он, указав за неимением часов на запястье.

— А, Янис! — ответила бабушка Мария. — Элла! Элла!

Мария повела Цацики в маленький домик, который располагался в цветущем садике за таверной. В домике было темно, куда ни глянь — всюду мебель, кружевные скатерти, статуэтки и старые фотографии.

Бабушка Мария открыла какую-то дверь и подтолкнула Цацики. В комнате спал Янис.

Цацики смотрел на своего отца. Он был очень волосатый, но с виду не такой сильный, как Йоран — сильнее Йорана Цацики не знал никого. Он осторожно похлопал Ловца Каракатиц по щеке и по груди. На ощупь он, вроде, был таким, как и полагается отцу.

На груди у него висел крест на толстой золотой цепочке. Это означало, что он верит в Христа. Фрёкен в школе тоже верила в Христа. Мамаша не верила, и Цацики поэтому тоже не верил. Он, скорее, верил в Мамашу.

Ловец Каракатиц громко храпел, и еще у него был большой член. Изучив его, Цацики подумал, что появился именно из него. Это было довольно противно. Выходит, что Иисусу повезло больше, ведь у Бога наверняка нет таких причиндалов. Бог, наверное, и не писает даже. А если писает, то куда все это девается? Надо не забыть спросить об этом у фрёкен.

— Папа, вставай, — тихонько прошептал Цацики. — Вставай, мы же договорились пойти на море.

Папа храпел как ни в чем не бывало. Цацики потряс его за руку, но ничего не помогало. Ловец Каракатиц просто повернулся на другой бок. Видно, Цацики достался не папа, а настоящий соня.

Тогда Цацики направил трубку прямо ему в ухо и закричал:

— Вставай!

Цацики даже сам удивился, как отлично сработал его метод. Янис вскочил с постели, задев ступней стол, так что все статуэтки попадали на пол. Взвыв от боли, он запрыгал на одной ноге, потом опустился на кровать и стеклянным взглядом уставился на ныряльщика Цацики.

— Доброе утро, — прогудела загробным голосом трубка. — Ну что, пошли?

Цацики подумал, что Янис, должно быть, не понимает его английский, иначе с чего бы он стал так глазеть на него. Поэтому Цацики лег на пол и стал махать руками и ногами, делая вид, что плавает, а потом изобразил, что едет на катере.

— Ту-у-у-у! — протрубил он, чтобы папа Ловец Каракатиц понял, наконец, что пора отправляться в путь.

— Yes? — спросил Цацики и миленько улыбнулся.

Янис все так же неотрывно смотрел на него. Он несколько раз открывал рот, но ничего не говорил. Цацики пришлось повторить все представление с начала до конца. Ом даже нырнул с кровати, и только тогда Янис, похоже, стал понимать, что происходит. Он встал и оделся.

Мамаша уже проснулась и пила кофе.

— Он что, чокнутый, этот парень? — спросил Янис у Мамаши. — Чего он смотрит на меня? Скажи ему, чтоб не смотрел. Я нервничаю.

— Он просто интересуется ловцами каракатиц, — рассмеялась в ответ Мамаша.

— Я все слышал, — обиженно сказал Цацики. Чего странного в том, что человек рассматривает своего отца чуть пристальнее, чем положено. Тем более, что никогда его раньше не видел. Цацики не хотел иметь отца, который нервничает при виде собственного сына.

— Но он же не понимает, почему ты им так интересуешься, — защищала Мамаша Яниса.

— Он должен был сразу понять, что я — особенный, — сказал Цацики. — Настоящий отец должен это чувствовать.

Охота на каракатиц

Цацики кашлял и плевался. Прежде чем научиться правильно зажимать трубку, он до тошноты наглотался соленой воды. Дома все казалось гораздо проще. В ванне не было волн, и вода не была такой соленой.

Янис учил Цацики дышать спокойно и смеялся над его рвением. Но это был добрый смех. Чувствовалось, что Цацики ему нравится, и он нравился Цацики. Точно так, как и должно быть с папами.

Они бросили якорь в тихой лагуне. Цацики казалось, что он может достать до дна рукой, — такая прозрачная была вода. Но до дна было метров пять, не меньше. Чуть дальше от берега находился коралловый риф, куда собирались доплыть Цацики и Янис. Именно там водились каракатицы.

— Цацики ружье не давай, — строго наказала Мамаша.

Будь ее воля, Цацики даже нельзя было бы играть с игрушечным пистолетом.

— Ты не поедешь с нами? — спросил Цацики.

— Нет, — ответила Мамаша, — ныряйте без меня.

Цацики обнаружил, что даже если вы с папой не понимаете друг друга, потому что говорите на разных языках, то под водой это совершенно неважно. Под водой царит полная тишина. Слышно только сопение в трубке. Сперва Цацики все время напоминал себе: вдох, выдох, вдох, выдох, но скоро все пошло само собой, и Янис одобрительно закивал ему.