— На мосту Санкт-Эриксбрун, — повторил полицейский. — И что у вас украли?
— Ничего, — сказала Мамаша.
Полицейский удивленно поднял глаза:
— Вы сказали, что хотите заявить об ограблении…
— Да, потому что грабители — это мы, ну то есть не я, а вот эти мальчики, — Мамаша положила зонтик на стойку. — Вот.
Полицейский расплылся в улыбке.
— А-а, — сказал он. — Похитители зонтика.
— Нас посадят? — спросил Пер Хаммар.
— Нет, — ответил полицейский. — Пока нет. Но вообще-то нельзя приставлять людям пистолет к спине.
— Это был не пистолет, а мой палец, — жалобно промямлил Цацики.
— Дама очень испугалась. Она звонит каждый день и спрашивает о своем зонтике. Она очень обрадуется, когда узнает, что он нашелся.
— Так она не умерла? — спросил Цацики.
— Не волнуйся, — улыбнулся полицейский. — Но зачем вы отняли у нее зонтик?
— Мы думали, это пулемет, — объяснил Пер Хаммар. — А сама она — шпионка.
— Понимаю, — серьезно ответил полицейский. — То есть вы хотите сказать, что просто выполняли свой долг?
— Именно, — подтвердил Цацики и вытянулся по струнке. — Мы выполняли свой долг.
— Это хорошо, — сказал полицейский. — Но обещайте, что больше так не будете.
— Обещаем, — в один голос поклялись мальчики. — Даем честное благородное слово!
— Отлично! — сказал полицейский. — А теперь идите домой, а я верну зонтик владелице.
— Спасибо, — сказал Цацики. — Огромное спасибо.
Вши
— Вши?! — завопила Мамаша и остановилась так резко, что женщина, которая шла за ними, врезалась в нее своей тележкой.
— Вши, — повторила Мамаша. — Дай посмотрю, — она сорвала с Цацики кепку и слегка наклонилась над ним. — Фу, какая гадость!
— У нас у всех в классе, — довольно сообщил Цацики. — У Виктора их столько, что видно, как они скачут по голове. А у меня тоже так?
— Меня сейчас вырвет! — Мамаша отдернула руку от его волос, а женщина поспешно ретировалась.
— Да ладно, что тут такого? — спросил Цацики.
— Ты что, не понимаешь? — чуть не плакала Мамаша. — Вдруг у меня тоже вши? О ужас, мои волосы… A-а, у меня все чешется!
Мамаша в ужасе схватилась за голову. Она отрастила волосы ниже плеч и к тому же сделала завивку. Ей казалось, что так у нее более дикий вид. Ведь у мятежника должен быть дикий вид. Цацики казалось, что она похожа на рыжеволосого ангела.
Бросив в тележку тюбик икры минтая, она встала в кассу.
— А еда? — спросил Цацики.
— Будем есть яйца с икрой, — отрезала Мамаша. — Не хватало еще в такой день готовить. Сейчас мы пойдем домой и будем ловить вшей.
— Тогда тебе понадобится специальная расческа, — объяснил Цацики. — Так сказала медсестра. А иначе их не поймать. И еще специальный шампунь… Погоди, вот…
Он покопался в рюкзаке и достал записку, которую учительница написала для всех родителей.
Мамаша содрогнулась, увидев на бумажке увеличенное изображение вши — она напоминала космического монстра. Цацики же все это очень нравилось. Ему не терпелось прийти домой и начать вычесывать вшей. Он надеялся, что у него их много. Если так, то он посадит их в коробок, приручит и откроет вшивый цирк.
— Блошиный, а не вшивый, — поправила его Мамаша.
— Вши наверняка ничем не хуже, — сказал Цацики. — Ну что, нашла хоть одну?
Мамаша установила яркую лампу, расстелила на столе белую бумагу и начала вычесывать.
— Ай! — вскрикнул Цацики. — Больно!
— Терпи, — стиснув зубы, сказала Мамаша. — Даже если она у тебя одна, мы должны ее поймать!
Она так скребла расческой, что кожа на голове у Цацики покраснела, но ни одна даже самая маленькая вошка не упала на стол. Зато Мамаша нашла гнид. Гниды — это яйца вшей. Значит, как минимум одна вошь там точно побывала.
— Да она уже к тебе перепрыгнула, — поддразнил Цацики Мамашу.
— Не говори так, — взмолилась Мамаша и вырвала у Цацики волос.
— Ай! — снова вскрикнул Цацики. — Что ты делаешь?
— Уничтожаю гнид, — решительно заявила Мамаша.
— Возьми машинку, — предложил Йоран. — Так будет быстрее, чем проверять волосок за волоском.
— Отличная мысль! — обрадовалась Мамаша. — И как я сразу не догадалась?
— Ни за что! — закричал Цацики. — Я отращиваю волосы.
— Еще недавно ты, между прочим, хотел стричься под машинку, — сказала Мамаша. — А я тебя отговаривала.
— Ну, это когда было, — ответил Цацики. — А сейчас мы с Пером Хаммаром хотим организовать рок-группу, а рокерам полагается носить длинные волосы. У тебя-то у самой длинные. К тому же, надеюсь, ты не хочешь, чтобы я выглядел как расист?
— А я, по-твоему, выгляжу как расист? — спросил Йоран.
— Ты — нет, — сказал Цацики. — Ты же военный, это совсем другое дело.
Цацики знал, что расисты — это люди, которые не любят иммигрантов. Цацики боялся расистов. Ведь он сам почти иммигрант, потому что его папа — грек. К тому же у Цацики были темные волосы, карие глаза и загар, как у настоящего грека.
Греческая бабушка Цацики считала, что быть загорелым, как настоящий грек, — красиво, но расисты так не считали. Они не любили темнокожих людей.
В шестом классе было два расиста, Кристер и Сверре. Редкостные идиоты. Еще в прошлом году они ничем не отличались от других, а после каникул пришли в школу бритые наголо и в ботинках на толстой подошве.
— Вот гниды проклятые, — ругалась Мамаша. Цацики не знал, относится это к яйцам вшей или к расистам, но бритья он во всяком случае избежал. Теперь была очередь Мамаши.
Она протянула расческу Йорану.
Зубчики тут же застряли в ее кудрях.
— Это невозможно, — сказал Йоран. — Знаешь, сколько у тебя волос?
— Разве ты не обещал любить меня в горе и радости?
— Обещал, — ответил Йоран.
— То-то же, — сказала Мамаша. — Сегодня у меня горе. Давай, вычесывай!
Крутой парень
Цацики, Мамаша и Йоран в третий раз промывали волосы специальным шампунем от вшей. Мамашины прекрасные кудри превратились в сухую паклю.
— Зато вид у тебя по-настоящему дикий, — утешил ее Йоран.
Всю квартиру вымыли, плюшевые игрушки Цацики сложили в большие черные мешки, а постели перестелили. Чтобы причесаться, надо было лезть за расческой в морозилку.
Отращивать волосы оказалось сплошным мучением. Вычесывать вшей было больно, а на уроках фрёкен вечно сердилась, что волосы лезут в глаза. Можно подумать, Цацики и сам не знал — он же почти ничего не видел! Девочки, в отличие от мальчиков, могли носить заколки и хвостики. Пер Хаммар тоже попробовал заколоть волосы, но его засмеяли.
Хуже всего было на футболе. Тренер постоянно дразнил их и называл не иначе как «барышни». С Цацики он обращался совсем грубо. На прошлой тренировке, когда Пер Хаммар болел, тренер затолкнул Цацики в женскую раздевалку. Там собралась целая женская команда, и все полуголые. Взрослые девушки с грудью. Они стали смеяться над Цацики, и тренер тоже. Цацики расплакался. Тогда тренер попросил прощения и сказал, что просто пошутил. Но Цацики не простил его. Он его возненавидел. И футбол тоже.
— Тогда бросай, — предложила Мамаша.
Но и бросить Цацики не мог, потому что все крутые парни играли в футбол. Пер Хаммар был крутым парнем, хотя носил длинные волосы. Он считал, что футбол — это жизнь, но Цацики так не думал. Вообще-то он давно хотел бросить — с самого второго класса, с тех пор, как они стали тренироваться в команде.
— Как только научишься играть, начнешь получать удовольствие, — утешал Цацики дедушка. — Так всегда бывает.
Но Цацики никак не мог научиться. Ему не давался ни прямой удар, ни дриблинг. Поэтому тренер решил поставить его на ворота.