Собак, конечно, тоже прикончили.
Кот, по всей видимости, сбежал: это был крупный серый котяра, длинношерстный, с одним изорванным ухом и немного провисающим животом.
С Джермейн вышло так: одним ударом дубинки Рубен Варрел, целясь в лицо, сломал ей ключицу, а его брат Уоллес, ухватив ее за длинные косы, швырнул о стену. Изо рта и носа несчастной хлынула кровь, и она мешком упала на пол — и они подумали, — хотя кто был способен думать в этому аду, — что она мертва. И оставили, забыли про нее. Убийцы выскочили из комнаты, вопя и гогоча, налетая друг на друга, вытирая друг о друга окровавленные руки, торопясь поскорее сбежать.
Все убийства заняли не больше пяти минут.
Пять человек распрощались с жизнью за пять минут. А еще ретривер и полуслепая колли.
И тут один из них говорит: «Стойте, была же еще девчонка…» — Но стоит ли рассказывать детям? Стоит ли им рассказывать всё?
— Они должны постичь тайные законы, что движут миром…
— Они должны понять, что значит быть Бельфлёрами…
И дети слушали, бледные, как мел. Некоторые, как Вёрнон, зажимали ладонями уши.
А другие шептали: Но почему они не убили их первые!
Одна из девочек — возможно, это была Иоланда, о, так давно! — ухватила себя за хвостики и яростно дергала, плача от злости: Ох, почему у нее не было ножа! Она могла убить хотя бы одного!
Позже, уже на пути обратно в деревню, обессиленные, протрезвевшие, растерявшие весь свой кураж, убийцы стали приходить к выводу, что это духи озера внушили им безумные желания. Они не собирались трогать женщин и даже мальчиков (конечно, если бы они рассудили заранее, спокойно и хладнокровно, то, конечно, решили бы, что Джейкоб и Бернард должны умереть) — и уж точно не собирались убивать Арлетт. Ведь она была лучшей подружкой шестнадцатилетней дочери зятя Рейбена и часто приходила к ним в гости.
Но воздух Лейк-Нуар, тяжелый, влажный, дурной, шепотки и науськиванья ночных духов, их вопли, визги и улюлюканье — вот из-за чего нападавшие потеряли над собой контроль и не могли остановиться, пока не убили всех до единого. Пока не увидели всех Бельфлёров, лежащих без движения, истерзанных, истекающих кровью.
Индейцы всегда боялись Духа Озера, называя его ангелом горя и смерти. По словам подозреваемых, именно этот дух — они тут ни при чем! — довел их до сумасшествия, до жажды крови.
Они поехали прочь, постукивая ногами по бокам лошадей. Кого-то ужасно рвало, кто-то неслышно плакал. А Рубен все повторял, снова и снова, тихим, но четким, гипнотическим голосом: никто не узнает, никто не узнает, никто не узнает.
У них за спиной уже полыхал дом. Они разлили бензин по всему первому этажу и подожгли. Еще несколько минут, и пламя перекинется на крышу и стены — и тогда все улики, рассудили они, будут уничтожены.
Но кто это сотворил?!.
Дух Лейк-Нуар.
Да, они терпеть не могли скво и считали, как и все в деревне, неслыханной наглостью со стороны Жан-Пьера жить с ней совершенно открыто (она была привлекательна, хотя совсем не красавица, не ярко выраженная индианка и на сорок лет младше старика), но они не собирались убивать ее. Как и Джермейн, и мальчиков. И их дочку, Арлетт. А ведь одной из собак даже отрезали голову. Как вышло, посреди этого угара, что кто-то не поленился и отрезал животному голову?..
(Никто из них не признался. Скорее всего, это было дело рук Майрона — он и раньше бывал замечен в таких проделках; но тот категорически отрицал свою вину: я бы не мог докатиться до такого безумия, мрачно повторял он.)
Арлетт пряталась в шкафу, в своей комнате под самой крышей. Она поняла, сразу — и что всю ее семью убьют, и кто убийцы, и почему они явились. Едва в сознании, она выбралась в темноте из-под кровати и забралась в шкаф; там убийцы и нашли ее, забившуюся в угол, перепуганную настолько, что она не могла сдерживать себя и вся обмочилась.
Они завопили, стали улюлюкать, выволокли девочку наружу и сорвали с нее ночную фланелевую сорочку, а потом по какой-то причине — возможно, хотели забрать ее с собой или просто вытащить из дома, из всех углов которого теперь несло смертью, — стащили ее вниз. Это зрелище — голая, отбивающаяся юная девушка, почти физическое ощущение ее паники, все это возбудило их безмерно; высокими, срывающимися на визг голосами они стали выкрикивать, что сейчас собираются с ней сделать.