— А это умно, знаешь ли. Не показывай никаких эмоций и будешь в безопасности. Держи карты ближе к груди. Пока не придёт время открываться. Если у тебя хорошие карты, конечно же. Иначе придётся сбрасывать их или забирать то, что уже выиграл. Понимаешь? — подмигнул мне Кэндзи. То есть, я решил, что он мне всё-таки подмигну, судя по движению его брови — самих его глаз я так ни разу и не рассмотрел за всё время нашего знакомства. Я даже не знал, какого цвета глаза у этого парня!
— Ага, ясно как божий день. Полагаю, эм, миссия прошла успешно? — сделал вид я, что интересуюсь его делами. Не то, чтобы мне и в самом деле была любопытна это его антифеминисткая теория, но разговор поддержать было надо. В конце концов, так уж вышло, что Сэто — чуть ли не единственный парень в школе, с которым я общаюсь. С одноклассниками всё как-то незаметно свелось к уровню — «привет-пока-передай-пожалуйста-распечатку».
— Вау, ты что-то страшно любопытный, а? — хмыкнул Кэндзи. И тут же посуровел. — Нельзя просто так болтать о таких вещах! И тем более на такой деликатной стадии. Один неверный шаг и БУУМ! Вторжение увенчается успехом!
— А я думал, ты собираешься вывести заговорщиков на чистую воду.
— Там всё оказалось гораздо более масштабным, чем я предполагал. Мне нужно будет обновить расчёты. И, наверное, сменить парочку марионеток. Помочь не хочешь? У меня тут завалялась бутылочка виски из… неважно, откуда. Заодно расскажешь, что нового удалось узнать в ходе твоего расследования.
— Лучше не надо. Я… договорился сегодня с ней встретиться. Надо идти. Нельзя вызывать подозрение, — поспешно отказался я. Если у него и в самом деле есть виски, то пить с ним я не собирался в любом случае. Во-первых, это было бы слишком опасно — кто знает, каково поведение Кэндзи в нетрезвом виде? Да и мы, японцы, к крепкому алкоголю непривычны. Во-вторых, я подозревал, что виски и мои таблетки от аритмии никак не сочетаются друг с другом, и проверять это не было ни малейшего желания. В-третьих, у меня не было причин пить с ним.
Кэндзи одобрительно кивнул.
— Всё держишь карты близко к груди? Хорошо, мужик, уважаю. Ни пуха.
— Эм, спасибо.
Притворюсь-ка я для сохранения собственной вменяемости, что он желает мне удачи в разговоре с Эми. А если говорить его словами, то эти аналогии с карточными играми здесь вполне подходят. Пора раскрыть все карты. Или хотя бы попытаться заставить Эми сделать это.
Чувствуя важность надвигающегося момента, я бодрым шагом отправился к Эми. Резво протопав по ступенькам, я поднялся к ней на этаж и постучал в дверь.
— К-кто там? — слегка растеряно раздалось изнутри. Хм. Странно. Какой-то сдавленный у неё голос.
— Эй, это я. Проходил мимо и решил зайти, — как обычно оригинальностью я не блистал. Парень случайно проходил по коридору женского общежития на третьем этаже. Хорошая отмазка, ничего не скажешь, Хисао.
— Хисао? Заходи!
Я толкнул дверь и понял, что она заперта. Всё интереснее и интереснее…
— Эээ, у тебя дверь заперта.
— О, точно, прости. Погоди чуток.
Спустя пару минут дверь распахнулась, являя мне улыбающееся лицо Эми.
— Прости, пришлось надевать протезы. Вздремнула немного, — пояснила свою задержку девушка.
Несмотря на её улыбку, что-то с ней определённо было не так. Глаза у Эми выглядели слегка покрасневшими — похоже, она недавно плакала.
— Да ладно. Ты в порядке? — спросил я, стараясь не пропускать волнение в голос.
— А? Ага, всё в норме, — как ни в чём ни бывало отозвалась чемпионка.
— Просто выглядишь, как будто только что плакала…
Ну да, Хисао. Шикарное начало разговора, просто блеск. Ты как обычно образец такта и красноречия.
— Что? Не, со мной всё в порядке. Просто рада тебя видеть.
Свои слова она подчеркнула долгим поцелуем, который продолжался и после того, как за нами с грохотом захлопнулась дверь. Я прекрасно понимал, чего она сейчас хочет. Осознавал я и то, насколько сильно хочу того же, но…Героическим усилием воли я прервал поцелуй.
— Эй, погоди.
В глазах Эми читалось замешательство.
— Мм? Подождать чего?
— Нам надо поговорить, — со вздохом произнёс я.
— Стоп, мне казалось, что так должна говорить девушка парню, или нет? — слегка нахмурилась бегунья. — И никогда ничего хорошего после таких слов не бывает, так?
Что-то в этом есть. Обычно после этих слов расстаются. Или очень сильно ссорятся.
— Может, в этот раз будет иначе. Ну, я на это надеюсь, по крайней мере, — развёл я руками. Бодрость, нахлынувшая на меня после разговора с Кэндзи, теперь столь же стремительно отступала, и я уже чувствовал, что устаю. Не физически — морально.