Джефф проводит рукой по волосам девушки, закрывая глаза и с силой сжимая челюсти. Это нормально, все через это проходят, — успокаивает себя мужчина. Тишину полумрака холодной зимней ночи нарушает лишь её неровное дыхание. Вопрос, тревожащий его уже долгое время, задать неимоверно трудно, ведь он не уверен — насколько он может быть уместен и насколько ей больно будет его услышать.
— Я правильно понимаю, ты собираешься остановиться?
Её тихий полувсхлип-полувздох, кажется, оглушает все вокруг. Эмма отстраняется от Джеффа и накрывает лицо ладонями, изо всех сил стараясь не разреветься. Ей так сложно было это сказать, так неимоверно трудно было подвести разговор к такому исходу! Наводящие вопросы, предыстории, она даже говорила — мы — актёры, затеряв в этом потоке своё «я», ведь это так странно, ведь никто до этого не мог дойти! А она дошла, нет, доползла. Мужчина протягивает Эмме руку, в ту же секунду прижимая дрожащую девушку к себе.
— Я столько сил и нервов потратила на это… столько было сделано, чтобы я пришла в эту точку…
Всхлипы превращаются уже в настоящие рыдания, что подобно кинжалам наносят удары по сердцу Джеффа. Он хочет её успокоить, хочет сказать, что это лишь временный кризис, недостаток сна, последствия постоянного преследования журналистов и нахождения в этой безумной среде. Но это пустые слова. У них нет никакой силы. Тем не менее, нужные слова подобрать оказалось ещё труднее, чем разбрасываться шаблонными фразами.
— Эй, тише, родная, — шепчет он, поднимая заплаканное лицо актрисы за подбородок. — Эм, расскажи, почему ты этого хочешь? И мы вместе что-нибудь придумаем. Ладно?
Эмма отрицательно качает головой.
— Нет, я… мои надежды рухнули. Я ждала другого. От себя, от своей мечты, от Голливуда. Я такая наивная идиотка, раз думала, что от денег ничего не зависит. Всё сводится лишь к прибыли. Ты улыбаешься ради денег, ты показываешь, что тебе паршиво, и за это тоже получаешь деньги. Я думала об этом, а потом мысли перешли к тебе. Мне было невыносимо эту неделю без тебя, а что будет, когда у меня начнутся очередные гастроли, когда я получу роль в новом фильме, а съёмки, к примеру, будут в Риме? В другом конце мира?
— Это всё решаемо…
— Да. С этой фразой расстаются большинство пар. Звёздных! Где оба человека прекрасно понимают устройство их мира.
— Эмма, ты говоришь о сумасшедших вещах.
— Джефф, у меня есть план, — слёзы постепенно сходят на нет. Эмма садится в турецкую позу и делает глубокий вздох. — Будет настоящий скандал, много насмешек и упрёков, выйдет куча статей, где столько всего переврут, я потеряю друзей и деньги. Но всё, что мне нужно сейчас — знать, что ты будешь со мной в эти тяжёлые для меня дни. Ты, моя семья, мои подруги. Вы должны быть на моей стороне несмотря ни на что.
В голосе — сталь, в глазах — решительность, в душе — ураган. Джефф смотрит на неё и не может поверить своим глазам. Это больше не та капризная девчонка, которая закатывала истерики в полицейском участке. Она выросла, она стала анализировать каждое свое действие, думать о последствиях. Джефф влюбился в сумасшедшую крикливую блондинку и полюбил ту взрослую женщину, которой она стала. Не будет ни одной секунды в жизни, когда он пожалел бы о своём решении.
— Я буду с тобой. Какое бы дерьмо нас ни ждало дальше.
Комментарий к Глава 35.
простите, глава совсем не отредактирована, уж очень я спешила ею с вами поделиться! обнимаю и люблю каждого ❤️❤️❤️
Анимация к главе:
https://s3.gifyu.com/images/5e67660f5d22de85c480376c49a904c7_large.gif
https://s3.gifyu.com/images/2JW2.gif
https://s3.gifyu.com/images/gezegenin-en-yakisikli-erkegi_840947.gif
https://s3.gifyu.com/images/orig0cf5962a1d6104bc.gif
========== Глава 36 (1). ==========
Голливуд коварен и красив. Не каждый способен добраться до таких вершин, и если уж Голливуд снизошёл до того, чтобы тебя принять — ты получаешь все, о чём даже не могла позволить себе мечтать. Слава, деньги, друзья, постоянное внимание к твоей персоне и даже красота, ведь её тоже можно купить. Ты — его муза, его главная героиня, его сокровище и его богатство. И ты купаешься в его неподдельной любви до тех пор, пока ему не доведётся вкусить твой первый, пусть и незначимый, успех. Вот тогда-то невинная сказка и превращается в остросюжетный хоррор без шанса на хэппи-энд. Ведь вся его преданность, вся любовь и всё внимание было лишь для того, чтобы усыпить твою бдительность, ослепить своей мнимой добротой, а затем, как подобает всем злодеям, стереть тебя с лица земли, не оставив и малейшего шанса на пощаду. Голливуд — это страшно, это тонкие пряди седых волос, это антидепрессанты, это колючее ощущение ножа, щекочущего твою натянутую, как струна, спину, ведь нужно держать осанку. Это страх смерти. Настоящий страх смерти. Тебе остаётся лишь решить: стать навеки его заложницей, его верной слугой, или бежать. Бежать без оглядки.
Эмма едва ли передвигает ноги, уставившись стеклянным взглядом в спины своих коллег, спешащих по телетрапу. Она не чувствует ни сожаления от расставания с ними, ни облегчения: все затянуто сонной дымкой усталости — физической и моральной. Позади две недели тура: удивительное и ужасное время. Все эти люди, с которыми она разделяла моменты прекрасные и не очень, подарили ей впечатлений и опыта на жизнь вперёд, они, несомненно, одни из тех, кто повлиял на её судьбоносное решение. Но будет ли она скучать?
Девушка тихо усмехается, мысленно возвращаясь на пару недель назад. За её плечами — десяток городов, невероятные впечатления от этого, хоть и изнуряющего, но всё ещё невероятного путешествия, и решительность — твёрдая и неоспоримая решительность. Теперь вся её жизнь разделилась на «до» и «после» тура, теперь будущее, в которое она уверенно летела из Сан-Франциско, не выглядело таким туманным и пугающим. Всё должно было пойти так, как она запланировала. Более того, всё шло так, как она запланировала.
Сначала Эмма рассказала об этом Дэвиду. Как ни странно, но он был одним из первых, кто заслуживал узнать правду, хотя на его понимание и поддержку актриса не рассчитывала. Это произошло в самолёте, тем же днём, когда она вернулась в отель в Миссури — полная решимости и сил после встречи с родными. Так вышло, что их места на пути в Майями были рядом, и Эмма не теряла ни секунды, чтобы поведать ему о своих планах. От маленькой нерешительной истерички не осталось и следа, когда она попросила его уделить ей пару минут.
Дэвид нахмурился, разглядывая румяное округлившееся личико своей актрисы. Он сделал бы ей замечание, если бы она по-прежнему не оставалась такой красивой, а потому всё, что оставалось делать режиссёру — смотреть и ждать, когда заговорит Эмма. Она не колебалась и не боялась, ей лишь нужно было завязать этот серьёзный разговор. Наконец, блондинка выдохнула и с твёрдой уверенностью впервые посмотрела в глаза своему режиссёру:
— Дэвид, вы сделали для меня так много. Вы показали мне этот удивительный мир, познакомили со столькими влиятельными людьми, вы научили меня трезво оценивать свои возможности, быть критичной к себе и обладать холодным разумом в любых ситуациях. Я на всю жизнь запомню опыт, который вы передали ещё на съёмках. Но всё это ерунда по сравнению с тем, что вы сделали для Джеффа. Я знаю, что вы в буквальном смысле спасли ему жизнь, и я даже боюсь представить, что было бы, не окажись вы рядом. Есть очень много вещей, за которые я благодарна вам.
Эмма на секунду затихла, чувствуя лёгкое головокружение, вероятно, от накативших на неё эмоций. Дэвид потупил взгляд. Нет, с ней, определённо, творится что-то неладное. Она собралась умирать? К чему эта речь? Режиссёр отложил в сторону планшет и вопросительно посмотрел на девушку. Сейчас не хотелось язвить и сыпать замечаниями; очевидно, Эмма начала всё это не просто так.
— Я собираюсь бросить Голливуд, — на одном дыхании произнесла она.
В ту же секунду, словно по заказу, самолёт попал в зону турбулентности, и Дэвид пошатнулся, вцепившись ладонью в рукоятку кресла. Ему казалось, словно самолёт падает, словно он сам стремительно летит вниз, пока огромные голубые глаза прожигают его своим невинным взглядом. Это глаза смерти. Его смерти и смерти прежнего Дэвида, который жил с ним на протяжении долгих тридцати пяти лет. Новость — не просто падение самолёта, это его падение. Стремительно вниз.