— Малышка... — Николь прислоняется лбом ко лбу Вейверли, борясь с бешеным желанием просто наброситься на нее.
— Я хочу этого. — твердо донеслось от Вейверли хрипловатым голосом. — С тобой. И только с тобой.
Это было словно прорыв плотины. Николь уже без страха целует жестче, словно эти губы- ее спасение от смерти. Казалось, кожа просто горит там, где ее касалась Вейверли. Желание все сильнее и сильнее берет верх над телом и разумом, и противостоять ему уже невозможно. Слишком долго она сдерживала саму себя. Но вместе со страстью в ее прикосновениях чувствовалась нежность, с какой тебя может касаться любимый человек.
Ладонь проворно юркнула под голову Вейверли, запутываясь пальцами в ее волосах и откидывая ей голову назад. Шатенка покорна, кротка, что заставляет немного смягчиться и чуть поумерить свой пыл...Это же ее нежная маленькая девочка... С ней не хочется ломать кровать в безумной жаркой схватке. Хочется медленно подводить к вершине, дарить наслаждение... Заниматься любовью.
Руки задирают футболку, обнажая нежную кожу животика Вейверли. Поцелуи сразу же покрывают мягкую кожу, заставляя Вейверли немного вздрогнуть, а после Николь чувствует, как шатенка зарывается пальчиками в ее волосы, то ли удерживая, то ли желая надавить и заставить спуститься ниже...Николь плавно поднимается поцелуями выше и выше, пока руки уже освободили тело от оков легкой ткани.
— Черт... почему ты медлишь? — почти мучительно донеслось от Вейверли. Она уже не могла сдерживаться, а пока же только прелюдия... Даже страшно представить, что же будет дальше.
— Я хочу любить тебя... Быть с тобой. Медленно...-хриплый голос Николь заставил Вейверли вздрогнуть. Иисус, опять эти соблазнительные "мурлыкающие" нотки в хриплом вибрирующем голосе... В Николь словно проснулся Демон-Искуситель. — Сладко....
Судорожный вдох Вейверли выдал ее напрочь. Она подтянула голову Николь с себе, уже сама впиваясь поцелуем, и стягивая эту ненужную кофту. Это просто с ума сводит. Сводит с ума эта горячая кожа, эти поцелуи, этот голос... да все просто! Николь сводит с ума. Прижимается ближе, не поняв, каким же образом она успела остаться только с трусиках, которые уже стягивали эти ловкие горячие руки.
Тихий стон уверено потонул в гуле грома, который раскатом прошелся по небу...
========== Глава десятая ==========
Оглушительный раскат грома заставил Николь резко пробудиться ото сна. Рыжая тихо и обреченно вздыхает, понимая, что возможно больше заснуть не сможет.
Плечо страшно затекло, но пошевелиться Николь не могла, опасаясь разбудить Вейверли. Прикусывает губу, пытаясь сдержать лезущую на лицо широкую улыбку. Это ведь не сон? Это действительно произошло? Хотя, почему она сомневается? Стала бы Вейверли спать с ней вместе, причем, абсолютно обнаженная, если бы между ними ничего не произошло? Хотелось дать себе по голове за столь глупую мысль.
— Чего это ты так улыбаешься? — кажется, Вейверли даже в темноте могла увидеть ее улыбку.
— А я улыбаюсь? — отзывается совершенно серьезно, но все равно Николь не могла хоть как-то обуздать свои эмоции, что так рьяно рвались наружу. И если раньше Николь боялась таких вот "лавин", то сейчас она вполне спокойно принимала их.
— Да. Уверена, ты улыбаешься. — тихий ласковый голос Вейверли где-то в районе шеи заставил кожу покрыться мурашками, от чего Николь чуть-чуть повела плечами, и Вейверли чуть приподнялась.-Доброе утро.
— Доброе. Четыре утра-самое то для поцелуя. — отозвалась Николь, чуть мурлыкая. — Я тебя разбудила?
— Нет, просто от грома проснулась. — Вейверли сама тянется к девушке, лениво улыбаясь. Когда она была так расслаблена и спокойна? Чувствуя, что она в полной безопасности?
Николь поддается к девушке, одаряя мягким поцелуем. Мягкая нежная ласка, заставляющая тело вспомнить те прикосновения губ и рук, которые разжигали неистовый огонь в телах девушек и отозваться предательской негой и желанием.
Шатенка отстраняется, устраиваясь рядом. Кончиком носа трется о щеку, ощущая затопляющую нежность, которая заставляет губы сами собой расплыться в мягкой блаженной улыбке. Это больше похоже на сон, чем на реальность. Николь молчит, поворачивая голову в бок к Вейверли, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. В голову невольно лезли пошлые мысли, которые Николь отгоняла от себя. Хотя, как их тут отогнать, когда к тебе прижимается любимая, обнаженная, на секундочку, девушка?
Когда Вейверли вздрагивает всем телом от резко прозвучавшего в этой очаровательной тишине раската грома, Николь крепко обнимает девушку, прикрывая глаза.
— Страшно? — Николь не заметила, что в ее словах прослушивался двойной смысл. Страшно от грозы, или от того, что будет дальше? Впрочем, Вейверли правильно поняла Николь.
— С детства боялась грозы, если честно. — тихо бормочет Вейверли, рисуя кончиком пальца только ей известные узоры по коже Николь. — Но раньше мы с Зейном вместе ложились спать, или со мной еще была Вайнона или папа.
— О, а теперь Зейн один там... боится. — Николь улыбнулась. Прикосновения были приятны, от них захотелось замурлыкать куда громче кошки.
— Ага. -Вейверли спустилась ниже, на бок, но остановилась, когда Николь приглушенно ойкнула. — Синяк?
— Эм... да. — Николь неловко улыбнулась. Странно, что он вообще не дал о себе знать во время... их интимного разговора, да.
— Я забыла про него. — немного хмурится Вейверли. — Сильно болит? Черт, а он болел, когда мы.....? — Николь, даже в темноте, могла с уверенностью могла сказать, что щеки Вейверли окрасил милый румянец.
— Нет, все хорошо. — успокоила ее рыжая, попутно заваливая на бок. — А ты...? Все хорошо?
— Эм... а разве может быть иначе? — Эрп приглушенно посмеивается. Действительно, зачем спрашивать, если сама чувствуешь это? Она счастлива! Категорически, невозможно, абсолютно счастлива!
— Вот и хорошо. — удовлетворенно отзывается Николь, под одеялом находя ногу Вейверли и закидывая ее на себя. Все-таки, вот так спокойно полежать она не может, руки сами собой хотят прикоснуться к Вейверли. Начинает кончиками пальцев невесомо водить по нежной и мягкой коже.
Шатенка только лукаво вскинула бровь, улыбаясь. Кажется, она за эти два месяца улыбалась больше, чем за всю свою жизнь. Мягко прикасается губами к скуле Николь, просто не в силах сдержаться. Господи, это вообще нормально, что она так сильно хочет прикасаться к Николь, точнее, буквально не отлипать от нее?
— О чем думаешь? — Николь поворачивает голову в бок, оказываясь лицом к лицу с Вейверли.
— Да так, о разном. — рассеяно отзывается девушка, млея от прикосновений к своей коже. Прислоняется лбом к щеке Николь, расслаблено прикрывая глаза.
Состоя в отношениях с Чемпом, Вейверли никогда не любила обниматься, а уж тем более оставаться у него на ночь, пусть и приходилось. Она просто не могла спокойно сносить это чувство, когда ее обнимают его руки, как он дышит ей в куда-то в шею за ее спиной. Это просто напрягало, заставляло просто сбегать подальше. Хотя, кажется, сам парень ничего не замечал. Притворялся или действительно не замечал, черт его знает. Но факт фактом- такая нетерпимость к прикосновениям вдруг словно водой смыло, стоило в ее жизни появиться Николь.
Мало кто знает, что до Николь Вейверли никогда не пускала в свою комнату посторонних. Что шатенка буквально заставляла себя терпеть прикосновения того, кого она даже в некоторой степени боялась из-за его припадков. Чемп, просто желая стать лучшим, употреблял анаболики, которые делали его каким-то животным.
Сама Вейверли застукала его за приемом анаболических средств абсолютно случайно. Просто нашла банку с таблетками, которую, судя по всему, парень забыл спрятать. Хоть он и пообещал, что перестанет их принимать, но Вейверли мало ему верила. Харди уже однажды обещал ей пить меньше. Сразу же забыл через час.