— Неееет. — девушка еще раз протяжно зевнула, удобнее облокотившись на свою девушку. — Я потом не засну. Приедем, разберем вещи, и потом пойдем спать.
— А спать ли? — жаркий шепот на ушко мгновенно взбодрил шатенку. Господи, откуда только силы взялись? — Детка, если ты со мной ляжешь, тогда уж точно мы не будем спать.
Прикусывает мочку ушка, играясь. Вейверли вздрагиваяет, улыбаясь еще шире. Как-то сквозь дрему слышит, как водитель автобуса объявляет о скором прибытии в отель. Хотя, ей было все равно. Главное, что Николь здесь, больше ничего не надо.
Николь уже едва ли не на себе тащит сонную девушку в холл отеля. Оставив девушку на попечение Уиллы и Роберта, девушка пошла за ключом от номера. Любезная женщина лет сорока отдает ей нужный ключ, отмечая прибытие гостей. Рыжая подхватывает свою сумку и Вейверли, направляясь к остальным.
— Третий этаж, сороковой номер. — Николь отдает им ключи. Собственно, их всех селили по шестеро в номера.
— Это что, даже пошалить не выйдет? — Лео деловито надувает щеки, смеясь. Он нахально подмигивает Вайноне, которая тоже улыбнулась.
— О да, тебе только шалить. — Николь закатила глаза, закидывая рюкзак за спину, одной рукой сумку, а другой Вейверли, которая уже проснулась и пыталась эту самую сумку отобрать.
Лифт быстро отвез ребят на нужный этаж, и все устало завалились в номер.
Сказать, что он был огромным, это ничего не сказать. Здесь было четыре комнаты, одна из них- гостиная, огромная и светлая, из мебели даже на вид мягкие диваны и кресла, стеклянный журнальный столик. От гостиной шли три двери, ведущие в спальные комнаты. Николь с интересом осмотрела комнату, которая на три недели станет их пристанищем. Ей понравилось это место- не вычурно, удобно, простенько.
Две кровати, достаточно большие, чтобы на них спать вдвоем, два шкафа, выход в ванну и туалет. Все было выполнено в мягких пастельных тонах, собственно, как и весь номер. Уютный полумрак расслаблял, поэтому Николь положила сумки и рюкзак с вещами на одну из аккуратно застеленных кроватей, плюхнувшись на соседнюю.
— Детка, иди сюда. — Николь в приглашающем жесте похлопала рядом с собой. Эрп покорно прилегла рядом, с радостью почувствовав подаренные ей теплые объятья сильных рук.
— Мммм, так спать хочется. — девушка еще раз зевнула. Черт, действительно похоже не медвежонка, милого маленького медвежонка. Николь улыбнулась, сильнее укутывая девушку в свои объятья.
Вообще, ее никогда так не обнимали. Как-будто всю, вот прямо всю целиком словно теплым пледом. И становится так уютно, тепло... И все внутри просто затопляет нежностью и любовью. Сложно описать, что Вейверли чувствовала от одних только объятий.
Но это прекрасно. Прекрасно ощущать это тепло, прекрасно ощущать эти прикосновения....даже чувствовать на себе этот взгляд!
— Так поспи. Я останусь здесь, потом схожу осмотрюсь, где тут что. — Николь чуть поцеловала девушку в макушку, удобнее устраиваясь. Отпускать девушку совсем не хотелось.
Но решив, что в уличной одежде спать не очень-то и хорошо, девушка немного растормошила Вейверли и быстренько переодела в свою футболку, которая была Вейверли как платье. Укрыв девушку теплым одеялом, Николь быстренько одела что-то полегче, и вышла из номера.
— Какие люди....— Николь заскрежетала зубами. Вот блядь, почему именно сейчас, когда настроение было выше небес? Сучонок, как-будто знал. — И не поздороваешься?
Николь глубоко вдыхает, оборачиваясь назад. Злость внутри мгновенно вскипела, так и норовя обжечь кого-то. Точнее, Харди, который сально ухмыльнулся. Черт, это выглядело очень глупо, особенно учитывая его заросшее щетиной лицо.
— Харди, что тебе нужно? Я не парень, ко мне можно и не подходить, оприходовать тебя я ничем не смогу....— Николь сквозь злость ухмыльнулась. Ох, как мы разозлились.... Аж страшно стало. Разумеется, ему.
— Сука, какого хера? Ты назвала меня заднеприводным? — Чемпион уставился на нее как баран на новые ворота.
— А что, что-то не так? — Николь невинно хлопает ресницами.
Раз уж Лео попросил не вляпываться в что-то противозаконное, то почему бы и не поиздеваться? Николь точно уверена, что к финалу, когда они встретятся, эта злость превратится в ярость. И тогда она действительно убьет его. А это ей не нужно, оставлять свою девочку и мать она не собирается.
— Ах ты сука! — он бросается на нее с кулаками.
Это не стало неожиданностью, поэтому Николь на рефлексе уворачивается, проворно оказываясь позади парня. Заламывает ему руку в болевом приеме, валя на дорогущий пол отеля. Охранник, подоспевший, видимо, из-за вызова из соседних номеров, немного застыл на месте. Рыжая подняла руки, отодвигаясь.
— Будь добр, Харди, оставайся на своем месте. Не стоит меня злить. — шипит Николь ему в самое ухо, чтобы точно уж услышал. отталкивает парня и движется в сторону лестницы.
— Сука, мы еще не закончили! — Харди не на шутку разошелся, но охранник вовремя придержал его за плечо, тем самым вызвав потом нелестной речи в свой адрес.
Николь хмыкнула. Так, она хотела разузнать обстановку. И пока ей эта обстановка не очень нравится. Они с "регбийной" школой" школой в одном отеле....
Господи, дай им всем сил сдержать себя. Иначе тут уж точно прольется чья-то кровь.
========== Глава пятнадцатая ==========
Вечер был угрюмым. От прекрасного настроения и радостного волнения не осталось и следа, хотя рыжая пыталась отвлечься от произошедшей стычки с Харди.
Собственно, почему она вообще сдержалась? Этот гнусный тип так и требовал действительно всыпать ему по первое число, чтобы шило в заднице не давало так сильно о себе знать. Но почему же она ограничилась только этими язвами и остротами? Сама Николь тоже не могла понять.
Что ее остановило?
Почему она вообще не поступила так, как всегда действовала, если человек это заслужил?
Может, ее сдержали любимые карие глаза, чей взор мгновенно успокаивал даже самую жесткую и сильную бурю? Или эта просьба Лео, их дружеская привязанность? Николь не знала. Да и как тут понять?
Самого себя понять, наверное, сложнее всего. Понять, чего ты хочешь, к чему стремишься. Николь стремилась к возмездию. Но она не могла сказать, что желает ему смерти. По крайней мере, от собственных рук уж точно.
Судьба преподала Николь очень жесткий урок: часто жизнь человека может для кого-то ровным счетом ничего не значить. И тогда кто-то даже может покуситься на самое дорогое, что вообще может быть у человека: его жизнь, близких. К несчастью, Николь прекрасно усвоила этот урок.
Сама Николь никогда не смогла бы сделать нечто подобное, насколько бы сильна ее ненависть не была. Она просто не могла даже спокойно подумать о том, что можно вот так просто позариться на чужую жизнь. И сам факт того, что от рук Чемпа и того загадочного исполнителя снова могут пострадать ее близкие приводил Николь ярость, хотя, казалось, сильнее она уже не может чувствовать ее.
О, это едва контролируемое сильнейшее чувство было Николь прекрасно знакомо. Когда ты едва можешь держать себя в руках, ведь эти самые руки так и тянуться придушить объект раздражения.
Это было страшно. Когда ты словно впадаешь в некий транс, сам ты словно в воде двигаешься, как тебе кажется, но руки бьют и бьют: до первой крови, синяков и сломанных костей. А сам ты просто не можешь остановиться ровно до тех пор, пока внутри не останется самая настоящая пустота, а руки уже будут измазаны в крови.
Хот не кривила душой, говоря, что ей страшно. Это было бы самоуверенно говорить, что она не боится Чемпа. Она боится, действительно испытывает перед ним страх, ведь она сама стала жертвой его безрассудства и просто его гордости. Николь прекрасно знает, на что он способен.
И от этого внутри все застывало в ужасе, ведь Чемп наверняка будет действовать так, чтобы его нельзя было обвинить. Другой исполнитель, другие методы, но сам он ничего не сделает. А это значит, что опасность будет ждать везде, ведь не узнаешь, кто будет исполнять очередную прихоть избалованного подростка и что вообще их может ожидать. Николь просто не могла себе представить, что же может быть дальше, и от этого было страшнее, ведь оставшись безнаказанным, он снова что-то сделает. Это также был один из жестоких и жестких уроков судьбы.