-Ты уверена? Не думаю, что к утру там останется хоть что-то целым.- Вайнона неловко отвела взгляд. Они с Николь слишком похожи даже в этом плане. Когда обе на нервах, никто не сможет заснуть. И следовательно, локация предметов в комнате будет меняться каждые несколько минут.
-Я тоже заснуть не смогу.- Николь качает головой. Наверняка каждый чувствовал себя так, словно он хочет спать, но уснуть не выходит, и в итоге ты ходишь целый день как зомби.-Но, думаю, Вейверли будет рада видеть тебя здесь. Что там с вашими родителями и Уилллой?
-Уилла... она занята, даже трубку не берет. Не знаю, чем, что это важнее собственной сестры. Мама и отец вообще умотали в другой штат по делам, что-то там с их бизнесом. Поэтому, я останусь здесь, да и не смогу я уйти.- Вайнона качает головой. Они обе говорят тихо, но сложно сдерживать себя после произошедшего.
До сих пор было загадкой, как Чемп проник в дом. Откуда он знает, где лежат запасные ключи? Скорее всего, он сделал дубликат. Хотя, кто знает, что там у него в его слишком маленькой для его огромного тела голове? Обе даже думать о нем не хотят. Во всяком случае, сейчас точно. Поэтому Вайнона легко целует сестру в лоб, отмечая про себя, что он горячий. Прекрасно.
-Я думаю, лучше пойти, попробовать вздремнуть, утром я позвоню адвокату, он подаст заявление от имени нашей семьи в Суд. Он сейчас наверняка спит. И еще, слушай меня внимательно. Когда Вейверли проснется...- и начался длинный и нудный рассказ о том, что Вейверли дать выпить, как только она проснется, что нужно будет выпить через время и так далее. Николь внимательно слушала ее, запоминая все. Поэтому, когда Вайнона перестала инструктировать, она немного зависла. -Все. Попробуй немного подремать, выглядишь хуже смерти.
Николь покачала головой, решив послушать Вайнону и покорно легла на кровать, прикрывая глаза. Черт. Завтра утром она повезет Вейверли в местную больницу, хочет она того или нет. Заебись выходные просто. Да еще и этот дождь так раздражал. Николь краем глаза наблюдала, как Вайнона закидывает в свой рюкзак то, что уже не нужно, какие-то обрывки бинтов, катушки ниток, и прочие вещи, которые уже не нужны. Вайнона действительно решила пока остаться у них, пока Вейверли, во всяком случае, не проснется. А потом, собственно, уже будут решать, что же делать. Николь надеется, также как и Вайнона, что она выдвинет в его сторону иск в суд. Не станет его защищать. Да и вообще есть ли смысл защищать такого... хм... нет слов, чтобы описать его. Но просто "еблана" слишком мало.
-Николь.- Вайнона в дверном проеме обернулась к ней, со странный блеском в уставших голубых глазах.
-Да?-Хот открыла глаза, смотря на Вайнону.
-Просто... береги ее.- быстро выпалила девушка, сразу же скрывшись за дверью комнаты.
Николь прекрасно поняла, о чем именно говорит Вайнона. Брюнетка прекрасно видела состояние Николь. Тут не сложно догадаться о его причине. Она даже смогла сегодня проворчать, словно старушка что-то вроде "Я-грёбанная-Ванга- мать-ее-ты- распускаешь -руки-в- сторону- моей -сестренки". Николь надеялась, что когда брюнетка наберется сил, она не пристрелит ее на месте. Но, кажется, средняя из сестер Эрп не собиралась этого делать даже в своих отнюдь не хороших, саркастичных мыслях.
Поэтому Николь просто легла обратно, наблюдая за спящей девушкой. Черт, что же делать? Как потом вести себя? Делать вид, что это ее не заботит их последующая жизнь- слишком лицемерно и эгоистично. Сегодня их жизни словно разделились на "до" и "после", как-будто это грёбанная реклама какого-то тренажера или сомнительной конструкции в виде жиросжигающего пояса. И эта неизвестность будущего пугала. Что будет в этом "после"? Что будет с ними?
Это словно саморазрушение. Саморазрушение посредством мыслей, которые как пчелиный улей гудят в черепной коробке. Она потеряла саму себя во всем этом. Но она смогла найти Вейверли. Такую настоящую, до безумия милую и... любимую? Это слово слишком мало, чтобы обозначить чувства рыжей. Как она не заметила этого чувства раньше? Когда готов свернуть горы ради одного кроткого взгляда своего любимого человека? Быть "жадиной", который не отдаст этого человека никому более?
Да. Любимая. Желанная. Единственная. Сколько слов можно подобрать для того, чтобы охарактеризовать своего любимоголюбимую? Их слишком много, но поступки важнее слов. каждый жест важнее слов, которые могут быть лживы и порочны. Николь готова сделать все для этой миниатюрной девушки. Просто сгорать от чувств к ней, не жалеть о том, что от тебя может остаться жалкая горстка пепла, которая развеется сильными порывами ветра.
Но сейчас она молчит, упиваясь видом девушки. Она такая маленькая. Беззащитная. За окном бьет дождь, громыхает гром, иногда освещая ее хрупкий стан, растрепанные волосы и горящее от жара лицо. Но она все равно прекрасна. Для Николь она самая прекрасная девушка на свете, и даже если она просто захочет остаться друзьями, она не отпустит ее. Сгорит ко всем чертям, но все равно будет рядом, словно послушный цепной пес.
Прикоснуться к ней нет больше сил. Но соблазн слишком велик. Невольно легонько проводит ладонью по мягким каштановым прядям, пропуская их сквозь пальцы. Сейчас здесь только они. Они принадлежат друг другу. Пусть и только сейчас. Но Николь не собирается упускать возможность любоваться своей Малышкой. Николь ни на секунду больше не отойдет от нее. Даже если та уже сама будет с раздраженным милым рычанием отгонять ее от себя хоть на несколько минут. Сегодня это могло стоить слишком дорого. Было слишком страшно не успеть, не найти ее.
Но сейчас она здесь. В безопасности, и никакой Чемп не прикоснется к ней, Николь сразу же эти руки переломает и засунет в одно место, и пусть думают что хотят. Глубоко вдыхает, чувствуя запах шампуня с ментолом. Вейверли очень любила мяту и ментол. Чай с мятой будет самое то, Вейверли нужно будет пить много горячего. Можно набрать его в термос, чтобы не остыл. Николь решила оставить ее на несколько минут. Видит Бог, это было самое трудное решение, что она приняла за всю свою жизнь- оставить Малышку на несколько минут сейчас.
Девушка с завидной бодростью спускается по лестнице, разом оказываясь на кухне, где неожиданно для нее сидела Одри, тоже потягивая крепкий чай. Малиновый. Хоть что-то не меняется. Николь помнит этот запах малинового чая с самого детства. Когда -то он ей очень сильно нравился. Но не сейчас. Некая неловкость между ними быстро накапливалась, от чего можно было напряжение буквально ножом резать.
-Я думала, ты спишь.-Одри прерывает напряженную тишину. Этот вечер не должен был заканчиваться так.-Как она?
-Ну, Вейверли заболела. Я хочу сделать чай с мятой, хотя я представления на имею, что делать при простуде.-ворчит девушка. Она действительно понятия не имела.
-Ну, ты верно думаешь.-Одри устало улыбнулась ей. Похлопав по месту рядом с собой, она пригласила девушку присесть рядом.
Николь поставила чайник греться и на удивление покорно присела рядом. Спорить не хотелось. Но и хотелось сделать шаг ей на встречу, не смотря на все другие заботы. Одри сможет ей помочь разобраться в себе, найти себя. Пусть и их связь не такая сильная, как ей хотелось бы. Ненавидеть ее она не могла просто физически. Ведь после одной такой мысли в груди тоскливо ныло. Она скучала по ней все это время, но отказывалась признавать это. Просто отгородилась от всего этого.
-Помнишь, как мы раньше тут сидели и ты пыталась что-то нарисовать?-с улыбкой вдруг спросила Одри.
-Ага. Но рисунками это назвать нельзя.-рыжая усмехнулась, вспоминая то время, когда все еще было нормально, Джерард на некоторое время зарылся в головой в работе, на месяц, или даже меньше, даже пить на это время перестал, а они действительно сидели в кухне за большим столом и рисовали. Ну, пытались рисовать.
-Очень даже талантливо для пятилетнего ребенка.-Одри сжала в руках горячую кружку, пытаясь согреть озябшие ладони.
Они замолчали. Николь пришлось встать, чтобы заварить в термосе чай, насколько она знала, Вейверли любила именно такой крепкий чай, от которого аж сводило челюсти, тем более, он был вообще без сахара. Николь прекрасно помнила, как перепутала ее кружку с чаем и своим кофе, как потом у нее действительно едва не свело челюсть от терпкости чая. После она поставила термос на стол, опираясь на него локтями.