И возница мне отвечал:
"Слышал я, будто фею этой реки
в старину величали Ми-фэй.
Та, что видели вы, государь, не она ли?
Каков ее вид, позвольте спросить?"
И я отвечал ему:
"Как вспугнутый лебедь парит,
с летящим драконом изяществом схожа.
Хризантемы осенней прекрасней она,
сосна весенняя ей сродни.
Похожа на месяц - легкое облачко ее от очей скрывает.
Порхает-порхает, точно снежинки,
влекомые вихрем, влекомые долгим ветром.
Издалека глядишь на нее -
ярка, как солнце, встающее в утренней дымке;
ближе она подойдет -
вод прозрачных чистый и скромный житель - лотос.
Не худа, не полна,
сложена по законам гармонии;
плечи - будто точеная статуя;
статная;
нежно-тонкая талия;
стройная шея, грациозно-изящная;
ясная, свет излучающая кожа -
ей ли нужна помада!
Аромата пудры не знает;
прическа-туча высока-высока;
слегка, изящно очерчены брови;
губы алеют,
горят белизною ровные зубы;
улыбается - ямочки на щеках;
в зрачках - золотистые искры.
Манеры ее - чудо:
нетороплива,
стыдливо-целомудренна, сдержанна в меру.
Как нежна, благородна как!
Необычен наряд - неземной, особый;
облик ее подобен картине.
Тонкое платье переливается и свежестью блещет;
больно для глаз сияние драгоценных сережек.
Убор головной - золото с перьями зимородка;
жемчужинок рой озаряет гибкое ее тело.
"Дорога длинна-длинна" - названье узорных туфелек;
накидка легка, шелк словно туманная дымка".
И вновь я пришел на берег реки взглянуть на красавицу.
Неуловим, тонок аромат, от нее идущий;
к горному склону она медленно приближается.
А потом вдруг, будто сбросив оцепенение,
на крутом утесе прогуливается, оживленная.
Протянула белую руку свою к священному берегу,
сорвала линчжи на краю стремительной быстрины.
Чувство моей души к ее красоте влекло,
сердце билось сильней, но грустен я был.
Встретиться с феей мне кто сможет помочь?
Легкой доверю волне речи мои.
И пусть расскажет волна о помыслов чистоте;
яшму-подвеску для феи Ло с пояса снял.
Но нравам была верна красавица фея Ло,
блюла этикет она, понимала Книгу стихов.
Красную яшму берет, как ответный призывный дар,
рукой указала в пучину вод: там встретимся мы.
На чувства я наложил узду, а чувства мои глубоки;
страх обуял: еще пропаду, обманет она.
Легендой про юного Цзяо Фу внезапно был отрезвлен;
стою, нерешителен, как слон, подозрителен, как лиса.
Стремления прочь гоня, я стою, непроницаемо-сдержан,
мол, этикет удержал меня от бурных порывов.
Устыдилась фея,
приблизилась вдруг ко мне и скорее отпрянула прочь.
Сиял-исчезал священный луч,
светлело-темнело все вокруг.
То будто в полет собралась, словно аист:
только взмахнет крылами - и в небо;
то шла по густой траве, благоухая,
ступала по горной тропе - ароматом пахнуло.
Пела о вечной любви долгую-долгую песню,
звуки грустны и суровы, звуки протяжны.
И тогда сонм духов явился,
своих подруг зовя-маня.
Играют прозрачных вод струей,
парят над островом фей,
ищут они зимородка перо,
собирают в воде жемчуга.
Две феи Сяна-реки, южные феи,
не отпускают руки ханьской подруги.
Вздыхают о Паогуа, звезде печальной и сирой,
скорбно звучат слова о Пастухе одиноком.
Причудливо так летят по ветру их одежды;
ожидая чего-то, стоят, лица прикрыв рукавами.
Сонмы фей легко парят,
уток быстрей летят они,
гребня волны коснутся чуть -
чулки оросит водяная пыль.
Законов нет движеньям их:
крутой утес, спокойный плес,
идут, стоят, уходят вновь,
глаза - лучи, блестящий взгляд,
горит-блестит лицо-нефрит,
уста молчат - таят слова,
в дыханье запах орхидей.
Как грациозны, как милы...
Что пища? Позабыл о ней,
и все мирское отошло...
И ветры тогда отозвал Пин И,
владыка реки усмирил волну,
ударил Фэн И в барабан,
песню запела Нюй-ва.
Конвой колесницы - рыб узорных летящие стаи;
звенит колокольчик, он сзывает всех - улетаем.
Голова к голове, величавы тут шесть драконов,
далеко-далеко плавно несут облако-колесницу.
Из глубин выплывает кит, поддерживая колеса,
водяная птица вослед летит, как охрана.
Вот и Северный позади островок.
Южный кряж одолели.
Белоснежную шею изогнула фея,
взор ко мне обратила,
с губ слетают слова печально, -
объясняет она дружбы великий принцип.
Сожалела она о различье путей человека и духа,
роптала она: юность проходит, а мы не вместе.