— Здравствуйте! — как можно громче сказал Семен и, выпрямившись, направился к ведру. — Я тут тоже грибы собираю, по болоту, я вас еще раньше заметил, только вот не пойму, как…
Семен замер, проглотив остаток фразы и даже перестав дышать. То, что он увидел, было настолько необычно, что некоторое время он просто наблюдал за происходящим, не понимая, что ему теперь делать и как поступать. Он растерянно посмотрел по сторонам, будто ища у кого-то совета, а затем — вновь перевел взгляд обратно — туда, где старуха, встав на четвереньки и засунув голову в его ведро, судя по всему, жрала собранные им грибы. Ее руки, сжатые в кулачки, уперлись в землю, а сама она, приподняв зад и выгнув спину, все глубже опускала голову в ведро, из которого доносились чавкающие жадные звуки.
— Простите, вы что… — Семен сделал несколько шагов, затем вновь замер. Зачем-то достал телефон и посмотрел на время. Было почти восемь. Убрал телефон, вновь огляделся. — Да что за черт! Вы меня слышите?
Старуха не отвечала, продолжая возиться внутри ведра. Тогда Семен, чувствуя нарастающую злобу, уверенным шагом подошел к ней и, наклонившись, взялся за плечо, испачканное тиной.
— Вытаскивай башку оттуда, слышишь? Это мое вед…
Руки старухи взметнулись вверх и в следующее мгновение опустились точно на оба запястья Семена, вцепившись в них с нечеловеческой силой. Семен, вздрогнув, сделал шаг назад — и потянул за собой старуху, голова которой неохотно выскользнула из ведра, и Семен наконец увидел ее лицо. Все перепачканное тиной, с вымазанным в чем-то сером ртом, оно выглядело злобным и отталкивающим, но еще отвратительнее смотрелся абсолютно лысый череп, через тонкую старческую кожу которого просвечивали голубые тонкие вены.
— Тсап-тсап, — прошамкала старуха и внезапно улыбнулась, показав желтые и крупные, словно у зайца, резцы.
Семен, заорав, бросился назад, стараясь вырвать руки, — но лишь потянул за собой старуху, ноги которой волочились по болотной земле. Тогда он, остановившись, постарался отодрать ее пальцы от левой руки и даже смог справиться с одним, но, как только взялся за второй, первый палец тут же выскользнул и вновь опустился на его кожу.
— Черт, черт, черт. — Семен начинал задыхаться — от старухи шел мерзкий тяжелый запах гнилой картошки. — Что за… что это за такое… — Он обернулся и посмотрел за спину, надеясь увидеть хоть что-то, что бы его выручило, — и в этот же момент пальцы старухи разжались. Прежде чем Семен повернул к ней лицо, старуха ловким, почти неуловимым движением перехватилась чуть повыше.
— Тсап-тсап, — сказала она ошарашенному Семену и засмеялась. — Тсап-тсап.
— Цап-цап, — повторил Семен и посмотрел на свои руки. Теперь, когда старуха перехватилась повыше, он увидел кожу своих запястий, где ее пальцы были секундами ранее, — покрасневшую, взмокшую, всю в мелких, только начинающих проявляться беленьких бородавках, прямо как у…
— Ах ты ж, — Семен посмотрел на старуху. — Это ты… Это ведь…
— Тсап-тсап, — старуха все так же бездумно улыбалась ему в лицо. — Тсап-тса… — Она кашлянула и скрючилась, не успев договорить.
Семен выдохнул, а затем шагнул вперед и еще раз пнул старуху в живот. Она хрюкнула, но на ногах устояла. Забыв обо всем, Семен несколько минут пинал ее везде, где мог дотянуться, но старуха только кряхтела и стонала, а ее пальцы все так же стальными обручами держали его руки. Тогда Семен, уже успевший запыхаться, начал бить ее по ногам, стараясь попасть по коленям, но карга проявила недюжинную прыть и убирала их назад, вынуждая его вновь и вновь шагать в ее сторону и бессильно пинать коленом старческий мягкий живот. После особенно сильного удара старуха выгнулась вперед и вытошнила ему под ноги съеденные недавно грибы, в которых копошились белые крупные личинки.
— Сволочь, — закричал Семен. — Какая же ты сволочь! — После очередного удара старуха вновь скорчилась, но уже через секунду подняла свое лицо вверх и улыбнулась.
— Тсап-тсап…
Семен попятился, таща за собой старуху, и, почувствовав за собой дерево, навалился на него спиной, стараясь отдышаться. Плечи у него ломило, по лицу тек пот, а руки под старушечьими пальцами начинали чесаться.
— Что же ты за тварь такая, а? — спросил он, стараясь восстановить дыхание. — Может, ведьма? Ты ведьма, а?
— Тсап-тсап, — ответила старуха и вдруг задрала голову к небу, будто что-то там разглядев.
Семен тоже посмотрел наверх — и тут же почувствовал, как разжались на его руках пальцы. Осознав это, он приготовился выдернуть руки — но старуха успела раньше и уже схватила его опять — на несколько сантиметров выше.