Между нами протискивается соседка. Давит ключом на домофон. И дверь, пикает, открываясь. Она скрывается в темноте подъезда, на крыльце остаётся шлейф ее сладких духов.
- Пойдём, - Яр придерживает дверь.
Заторможенно шагаю внутрь.
Он за мной.
И за нами с тихим хлопком закрывается дверь, отрезая свет дня.
Вверху по ступенькам стучат каблуки.
Иду на этот звук, но меня резко хватают за руку. Пискнув, влетаю в твердую мужскую грудь. Ощущаю его ладони на лице, он сжимает, притягивая меня ближе, вплотную.
- Ты...- мой вопрос тонет в его поцелуе. Темном и жарком, и сладком, во рту вкус пломбира, до сих пор прохладный язык.
Он с жадностью сплетается со мной. Впивается в меня, под его напором упираюсь спиной в стену. В эту черноту проваливаюсь, невольно обнимаю его за шею и отвечаю, не понимаю, что со мной, во мраке как в гипнозе, мурашки скачут по коже под его руками.
Хочу ещё, сильнее, больше, хочу даже согласится поехать на трах-гору, не в подъезде ведь это делать, нужно друг от друга оторваться, обязательно, потом купить мартини, чтобы не нервничать, а сначала взять из дома плед, чтобы кутаться в него, когда сижу на капоте машины, мелкими глоточками пробую мартини и смотрю на раскинутый под ногами город.
Срочно нужно мартини.
Его руки ныряют под куртку.
Задирают футболку, под которой нет белья. И сжимают грудь.
Стону ему в рот, меня не трогали мужчины до него, до Саввы.
Он мнет грудь, умело и жадно, прихватывает пальцами соски, и я выгибаюсь, ему навстречу, целуюсь агрессивнее, словно от этого зависит наша жизнь.
Ноги подкашиваются, поднимаюсь над землёй, в этой невесомости слышу его рычание, отрывистое, он словно ворчит, завораживает меня, подманивает.
- Какая сладкая девочка, - выдыхает мне в губы.
И рывком разворачивает меня, грудью впечатываюсь в стену.
- Стой так, - хрипло требует он, когда я дергаюсь.
Запускает руку под свободную резинку спортивных брюк. Лезет под трусики. Пальцами накрывает мокрую промежность.
Он трогает влажные складки, ласково, поглаживает меня, всхлипываю откликаясь, не соображаю ничего, хочу его пальцы и ещё поцелуев, растекаюсь по стене.
В мое помутнение врывается громкий щелчок замка, скрип железной двери.
На площадку падает свет из коридора.
Жмурюсь, пытаюсь проморгаться.
Это моя квартира. Открыта.
А на пороге стоит Савва.
Глава 15
Меня это быстро приводит в чувство - его недовольный вид. Ему в спину бьёт свет, и он словно ещё выше ростом как-то резко стал.
Торопливо поправляю спортивные брюки и отскакиваю от Ярослава.
Ладонью накрываю опухшие губы, их пощипывает, напоминая, как он меня целовал, долго и почти больно.
Мужчины молчат.
Прошмыгнув мимо Ярослава, бегу в квартиру. Протискиваюсь мимо Саввы.
Он в том же тяжёлом молчании закрывает за мной дверь.
Похож на раздражённого отца, что застукал непутевую-дочку с настырным студентом, и сейчас достанет ремень, и...
- Мэри, где тебя черти носят, - в коридор выглядывает Тамара.
Сбрасываю обувь и выдыхаю, почему-то так рада ее видеть, как на спасительный маяк на нее смотрю.
- С самого утра уже сбежала, - она встряхивает мокрые руки. - К подружкам опять, да? А сегодня, между прочим, воскресенье. Я одна должна работать?
- По воскресеньям не работают, - бурчу под нос. Так говорит соседская бабушка. Снимаю курточку, вешаю на крючок. Спиной чувствую взгляд Саввы и пытаюсь улизнуть в комнату.
- Обед не приготовила, белье в стиралку не закинула, - продолжает ворчать Тамара. - С бельем я, допустим, разобралась, - она картинно вытирает руки о заткнутое за пояс шелкового халата полотенце. - А обед иди готовь.
- Иду. Пять секунд. Переоденусь, - скрываюсь в своей комнате. Спиной прижимаюсь к двери, с трудом выравниваю дыхание.
Держите меня.
Какая она злая.
С Саввой поругались, точно.
Но знала бы она.
Что он за человек.
Прижимаюсь ухом к двери и прислушиваюсь.
В квартире тихо. Только с кухни доносится звук работающей стиральной машинки.
Трогаю губы.
Чем я только что занималась?
Целовалась в подъезде.
С полузнакомым мужчиной.
У которого глаза жёлтые, как у зверей.