А потом за завтраком.
Он так на меня смотрел.
Я порезала палец. Пока тост мазала сыром. Да и потом кусок в горло не лез, выпила лишь кофе.
Желудок в подверждение урчит.
Терплю ещё полчаса, и со звонком забрасываю в сумку учебники.
В коридор выходим кучкой, с одногрупницами обсжудаем день рождения. Полина заказала столик в клубе - у нас и развлечений-то нет почти, в нашей провинции. Один клуб, два кафе, но одно постоянно закрывается из-за проблем с арендой. Цивилизация начинается лишь на трассе, вот там есть модные закусочные, популярные в крупных городах.
Выходим на улицу, солнце бьет в глаза.
Запахиваю куртку, закидываю сумку на плечо, спускаюсь по ступенькам и застываю - на парковке черная глянцевая машина. А возле нее в таких же черных очках Савва.
Он курит, облокотившись на капот.
И пялюсь на него не только я, не только мне можно закатывать губу.
Но он, этот шикарный мужчина, смотрит на меня.
Небрежным жестом зовёт меня, кидает окурок прямо на асфальт, не тушит даже, словно привык, что за ним прислуга ходит и подметает.
Он усаживается за руль.
- До вечера, - чмокаю Полину в щеку, и у всех на виду иду к нему.
Даже мысли ослушаться нет, задрать нос, провилять бедрами мимо. Хотя хочется. Но я так долго живу с Тамарой, что привыкла сразу делать, что говорят, никому не усложнять жизнь.
Неуверенно открываю дверь, забираюсь в салон.
- Привет, - откашливаюсь. - Ты откуда?
Савва, не говоря ни слова, выруливает на дорогу.
Едем молча, у меня развивается косоглазие. Его рука уверенно держит руль, на запястье поблескивает массивный браслет часов.
Замечаю:
- Тамара не говорила, что ты заедешь. Я бы и пешком дошла. Тут рядышком совсем.
- Мне не трудно, - лаконично отвечает он.
Мысленно присвистываю.
Нетрудно ему.
- И давно ждёшь? - решаюсь повернуться, изучаю его профиль. Прямой нос, высокие скулы, тень щетины - на ней задерживаю взгляд.
Он не отвечает. Тоже поворачивается.
Долгие секунды тикают, его ореховые глаза темнеют. Он вдруг протягивает руку, пальцами касается моих волос.
- Мягкие. Я так и думал.
Вздрагиваю, очнувшись, лепечу:
- Что? На дорогу смотри.
Он усмехается. Спокойно переводит взгляд, снова перехватывает руль.
- Тамара в строгости тебя держит? - бросает он.
- А что?
- Запрещает тебе всё.
- Не так чтобы.
- Слова не даёт сказать.
- К чему вопросы? - злюсь, что он заметил. Конечно, Тамара не стесняясь вчера выговаривала мне, что я плохо помыла пол, а у нее гости, ей будет стыдно. И мне тоже должно быть стыдно.
Маша плохая девочка.
Неблагодарная.
- Да так, - его губы трогает слабая улыбка. - Просто на заметку.
Паркуемся у нас во дворе.
Открываю дверь, выхожу, вцепившись в сумку. На языке вертится куча вопросов.
Откуда он. Что ему надо в нашем городе.
Но я молчу.
Скоро придут гости.
И я наверняка все узнаю.
Глава 4
- Тамара, шикарный ремонт, - громко охает тетина подруга.
Такая же яркая женщина, как и сама Тамара.
Пальцами она взбивает крашеные в цвет взбесившейся морковки волосы. Они вьются мелкой химией, как шерсть барашка.
Она вертит головой с потолка на стены. Зыркает в сторону дверей и понижает голос:
- Тома, а мужик ещё шикарней.
Делаю вид, что я глухонемая, расставляю на столе тарелки и кусаю губы, чтобы не улыбаться.
Пришли три подружки.
И все, как одна, не сводят глаз с Саввы.
Он курит на балконе, и уже давно, сквозь стекло видно его крупную фигуру, облокотившуюся на перила.
В комнате болтают:
- Он насовсем к нам переехал?
- Он хоть не женат?
- Чем он занимается, Тамара рассказывай.
Гремлю приборами, сквозь гул слышу, как пищит духовка на кухне и бегу туда.
Выключаю таймер, сдуваю волосы со лба, уф.
Замоталась.
Выгляжу, наверное, замарашкой в простой футболке и мешковатых брюках, когда эти цыпочки разрядились, словно ёлки новогодние.
Подхватываю салат, задеваю тарелку с нарезкой. Она валится со стола, и тонкое блюдце со звоном бьётся.
- Черт, - смотрю на осколки, украшающие копчёные кругляши колбасы, разбросанные по полу. Оставляю салат и ныряю за стол.
Осторожно собираю разбитое блюдце. На пальце и так пластырь, утренними стараниями Саввы.
Ибо нельзя смотреть на людей так хищно, когда они пытаются завтракать.
- Савва, вы, правда, не останетесь на обед? - звучит из коридора огорченный голос Тамариной подруги. - Но как же, там столько всего наготовлено.
Шаги приближаются, и я уже по ним, как в песне, узнаю, что на кухню вошёл он. А дальше и по голосу: