Несколько мгновений спустя остатки Авангарда Туритто с трудом поднялись по склону под прикрытием орудий. Двое Аскари тащили между собой раненого белого офицера. Пенрод поспешил ему на помощь. Капитан, он теребил синий кушак через правое плечо. Его правая рука безвольно висела в крови, предплечье было разбито винтовочной пулей. Пенрод приказал подать носилки, а раненый капитан дрожал и что-то бормотал себе под нос.
“Мы вошли в них, - продолжал повторять капитан. - Мы сами на них наткнулись. У нас не было времени занять позицию. У них есть снайперы. Я думал, что они не умеют обращаться с оружием, но Сначала они уничтожили всех наших офицеров. Все офицеры.”
Двое носильщиков трусцой понесли его прочь. Пенрод попытался прикинуть, сколько времени им потребуется, чтобы вернуться к основным силам армии и полевому госпиталю в главном лагере. У этого человека не было ни единого шанса. Он умрет задолго до того, как доберется до больницы.
Все четыре горные батареи уже работали. Долина под ними превратилась в образ ада, плоти, пыли и криков раненых. Каждая волна атаки приближалась. Пенрод поднял свой полевой бинокль. Эфиопы послали отряды стрелков направо и налево, прокладывая себе путь в укрытие и уничтожая офицеров и артиллеристов. Передовые стрелки шестого и седьмого батальонов хорошо справлялись с задачей сдержать их, но они все еще медленно продвигались вперед.
Альбертоне наблюдал за происходящим из группы своих старших офицеров, отдавая приказы усилить позиции на флангах-образец спокойной властности. Он заметил, что Пенрод наблюдает за ним, и поманил его к себе. Пенрод с бесстрастным лицом направился к нему через плато.
“Кажется, у вас есть лошадь, майор Баллантайн?”
“Да, генерал. Я уверена, что смогу найти его снова.”
“Тогда, может быть, вы отнесете это Баратьери, - сказал Альбертоне, делая короткую запись в своем полевом блокноте, затем сложил его и протянул ему.
“Конечно, генерал, - ответил Пенрод. Орудия гремели тяжело и медленно. По-видимому, у них было достаточно боеприпасов, но, несмотря на тот хаос, который они сеяли на эфиопских позициях, противник не проявлял никаких признаков прекращения атаки. Результат был неизбежен. Ради спасения своей совести Пенрод предпринял последнюю попытку.
- Генерал, боевое отступление даже на этой стадии может спасти большинство ваших людей и дать вам возможность сражаться дальше.”
Альбертоне покачал головой, как учитель перед особо тупым учеником. - Майор, эти дикари скоро совсем выдохнутся. Мы - та скала, о которую разобьется эта армия. Я не откажу своим людям в чести подчинить их себе.”
Пенрод не отдал честь. Только тогда он вспомнил, зачем вообще пришел в Альбертоне.
- Генерал, один мой знакомый случайно наткнулся в Сурии на людей, которыми вы командуете, и они требуют вашей записки, чтобы освободить его. Они считают его шпионом Менелика.”
“А он что, шпион?”
“Нет, он торговец и шахтер. Райдер Кортни.”
Альбертоне по-прежнему выглядел так, словно осматривал плац, а не поле бойни. “Сейчас у меня нет на это времени.”
- Сэр!- Он подождал, пока Альбертон снова повернется к нему. “Вы у меня в долгу.”
“Значит, эта гонка и глупое пари моей жены наконец-то вернулись, чтобы преследовать меня? Он опустил полевой бинокль и быстро написал еще одну записку. “Я отпустил его под ваше честное слово, майор.”
- Благодарю вас, сэр.”
•••
Пенрод нашел свою лошадь среди мулов, которые привезли горные орудия. Тварь выглядела довольно возмущенной тем, что ее оставили в такой низкой компании, и приняла Пенрода, вскинув голову.
Он вскочил в седло и, как только они отъехали от вьючных животных, пустил ее в галоп. Позади себя он все еще слышал ровный треск и эхо выстрелов.
Пенрод оставил свою лошадь там, где тропинка переходила в горную тропу, и проделал остаток подъема пешком, преодолевая ее с легкостью туземца. Отрог, на котором Баратьери устроил свой командный пункт, хорошо просматривался прямо перед ним, но изгибы дна долины скрывали позицию Альбертоне.