– Нас привела беда, мистер Холмс. Но прежде чем я изложу все обстоятельства дела, столь же запутанного, сколь и необычного, позволено ли мне будет спросить: свободны ли вы в данный момент?
Холмс пожал плечами и ответил:
– Преступный мир никогда не оставляет меня без работы. Но я готов выслушать вас, генерал… Только вначале ответьте: это ваше?
И Холмс выхватил из-под стола саблю.
– Моя… – нервно хлопая рукой по бедру, отозвался Кубату. – Боже! Я забыл саблю в вашей прихожей, разрезая свежую газету…
– А это – ваше?! – с напором спросил я Мак-Смоллета, поднимая за шнурок шотландский ботинок. Мак-Смоллет удивленно посмотрел на свои ноги и тихо сказал:
– Моя… Мой то есть.
– А это тогда чье? – ласково поинтересовался Холмс, водружая на столик клетку с мышью. – Возможно, это животное отважного Иванду?
Негр замотал головой. Зато Кубату, потупившись, пробормотал:
– Мистер Холмс, позвольте признаться… Зная, что вы беретесь лишь за самые необычные дела, мы специально оставили в вашем доме клетку с мышью. Мы надеялись заинтересовать вас…
– Вы вполне заинтересовали меня, забыв ботинок и саблю, – сурово заметил Холмс, но голос его показался мне довольным. – Так что это за таинственное дело, которым вы так надеетесь меня заинтересовать?
Кубату засунул саблю в ножны, подался вперед и зловещим шепотом сказал:
– Речь идет о жизни детей, мистер Холмс. О жизни двух мальчиков, похищенных жестоким злодеем.
Шерлок удивленно поднял брови:
– Похищенные дети? Вы хотите сказать, что кто-то похитил детей и угрожает им смертью?
– Да, – без особой дрожи в голосе сказал Кубату.
Меня прошиб холодный пот. Если генерал не врал… Мы действительно столкнулись с ужасающим, беспримерным преступлением. Пока я приходил в себя, Холмс, чьи нервы были покрепче, сухим, резким тоном потребовал:
– Обстоятельства дела!
– Вы беретесь? – в тон ему по-деловому поинтересовался Кубату.
– Все, что в моих силах, – отрывисто сказал Холмс. – То, что вы сообщили, неслыханно… Рассказывайте.
Кубату вздохнул и начал:
– Я, как вы могли заметить, мистер, полукровка. Отец мой был сикхом, мать – англичанкой. История их любви и брака, одобренного губернатором Индии, достойна отдельного повествования. Скажу лишь, что, получив лучшее из доступных в Индии образований, я поступил на службу Ее Величества и дослужился до чина генерала. Но речь не обо мне… Итак, последним местом моей службы был Пенджаб. Благодаря отменным физическим и душевным качествам, скромности и обаянию я был на хорошем счету в пенджабском гарнизоне… Впрочем, дело и не в этом. Итак, вернувшись из служебной поездки в Америку (добавлю, что ранее мне не приходилось покидать пределы Индии, а тут поехал за границу, и причем сразу в Соединенные Штаты), я продолжил службу Ее Величеству. Впрочем, речь не о ней. Среди моих друзей был некий английский археолог, забавный и милый человек, чья жена, тоже археолог, не менее мила. Два сына археологов, мальчики одиннадцати и двенадцати лет, были очень привязаны ко мне. Не имея собственной семьи, я относился к ним с большой нежностью и старался по мере сил передать хоть малую толику своих обширных знаний и навыков. Правда, Смол… Смоллет?
Ничуть не обидевшись на такое панибратское обращение, Мак-Смоллет кивнул.
– Итак, благодаря моим рассказам и личному примеру дети были очень ко мне привязаны. Особенно младший. Несколько месяцев назад, как раз после возвращения из Америки, где я повидал много интересного и поучительного, например американские библиотеки и магазины… О чем я? Итак, после своего возвращения в Индию я увидел, что дети чем-то встревожены. Ненавязчивые вопросы и такт позволили мне узнать о происшедшей за время моего пребывания в Америке истории. Отец мальчиков, как я уже говорил, археолог, раскопал некий древний и полузабытый храм, посвященный отвратительной индийской богине Кали. Богиня эта…
– Я в курсе, – повторно набивая трубку, сказал Холмс.
– Итак, богиня эта, – ничуть не смутившись, продолжил Кубату, – очень отвратительна. А ее поклонники – еще хуже. К несчастью, вблизи храма жил некий престарелый индийский маг, по общему мнению окрестных жителей – бессмертный. Этот маг, решив, что археолог оскорбил святыню индийского народа, пригрозил ему страшной карой. А именно: он заявил, что дети археолога умрут. Я как мог успокаивал своих юных друзей. Но недавно они исчезли. Имеются все основания предполагать, что маг выполнил свою угрозу и похитил мальчиков. Однако мы смеем надеяться, что дети еще живы. Поэтому я, а также дальний родственник археолога Мак-Смоллет и преданный слуга археолога Иванду отправились в путь. К вам, мистер Холмс! Лишь вы способны спасти детей, принести счастье их родителям, успокоение мне и солидное вознаграждение самому себе.
– Насколько солидное? – заинтересовался я, зная, что друг мой ничуть не заботится о своем благосостоянии.
– Тысяча, – кратко ответил Кубату.
– Чего? – растерялся я. – Шиллингов?
– Гиней. Золотых гиней, – заискивающе улыбнувшись, ответил Кубату.
– Никогда не думал, что археология – столь прибыльное занятие, – меланхолически заметил Холмс, посасывая трубку.
– Дело в том, – внезапно вступил в разговор негр, – что я – большой вождь мальгашского племени пога-тири. Я обязан археологу жизнью. И готов отдать все золото нашего племени для спасения его наследников.
Изъяснялся негр на прекрасном чистейшем английском языке, и я проникся к нему и его трогательной верности хозяину невольным уважением.
– Как были похищены дети? – внезапно спросил Холмс. – И почему вы думаете, что они еще живы? И где предполагаете их искать?
– А на эти вопросы, – пожав плечами, сказал Кубату, – я отвечу лишь после того, как вы подтвердите, что беретесь за розыск детей.
Наступило тягостное молчание. Прервал его Холмс:
– Приходите завтра в это же время. Я должен все обдумать.
Ни Кубату, ни Мак-Смоллет, ни отважный Иванду не проявили признаков нетерпения или обиды. Откланявшись, они вышли из гостиной. Лишь на столе осталась клетка с черной мышью, а на полу – вновь забытый Мак-Смоллетом ботинок.
Мы с Холмсом продолжили разговор после чудесного ужина, поданного миссис Хадсон. Баранья отбивная была просто великолепна, кларет отличался изысканным букетом, а к турецкому чаю я уже начал привыкать.
Набив поплотнее трубки, мы с Холмсом уселись друг против друга, и я поинтересовался:
– Итак, Холмс, что мы будем делать? Вы беретесь за это дело?
– Очевидно, – без убежденности в голосе ответил Холмс.
– Вас что-то беспокоит?
– Да, есть одна мелочь, – отозвался знаменитый детектив. – Девяносто процентов сказанного Кубату – ложь.
– Почему?
– Долго объяснять, Ватсон. Скажу лишь, что какие-то исчезнувшие дети, видимо, и вправду существуют. Но вот причины, по которым Кубату – будем пока называть его так – и его странные спутники ищут детей… Здесь не все так просто. Тысяча гиней…
Холмс покачал головой. Потом, отпив немного чая, оглушительно свистнул и лукаво посмотрел на меня. Не скрою – я догадался, что произойдет.
– Звали, мистер Холмс? – печально поинтересовалась миссис Хадсон, перемещаясь из коридора в холл.
– Звал, – радостно подтвердил Холмс. – Миссис Хадсон, дорогая, не позовете ли вы мою нерегулярную гвардию?
– Натопчут… – вздохнула миссис Хадсон, покидая комнату.
– Холмс, вы не правы, – с укором заметил я. – Нельзя посылать старую больную женщину за уличными мальчишками.
– Да? А плату за квартиру повышать правильно? – неожиданно взорвался Холмс. – Половина моих доходов уходит на аренду жилья!
– Вы давно могли бы выкупить дом или переехать, – неуверенно предложил я.