- Как же вы все объясните, Холмс? - дрожа от нетерпения спросил я.
- Дело обстояло так... Тадеуш, принимая искреннее участие в судьбе Мэри Морстен, рассказал ей о сокровищах и привел к Бартоломью. Он требует поделить сокровища на три части - после чего они с Мэри поженятся и откроют собственное дело - частный пансионат для девушек.
- Ох... - только и вымолвил я.
- Бартоломью против. Тогда Тадеуш и, простите меня Ватсон, ваша будущая супруга, убивают несчастного скупердяя. Усаживают в кресло... и просят верного Лал Рао, к которому давно подъезжает Джонатан Смолл, поддаться на его уговоры. И дать знать, что в этот вечер Бартоломью останется один... с найденными сокровищами! Джонатан вместе с пигмеем идут на дело. Они не ведают, что драгоценности уже заменены дешевой бутафорией. Пигмей "убивает" труп, возможно, понимает свою ошибку, но объяснить что-либо разгневанному хозяину не в силах. Два неудачника уносят поддельные побрякушки. Мисс Морстен приходит к нам, разыгрывает маленькую комедию... потом к ней подключается и Тадеуш, изображая из себя дурачка-ипохондрика. И мы верим им...
- Ой... ой... - простонал я.
- Джонатан выкидывает поддельные драгоценности в Темзу, пигмей убит нашими пулями... Мисс Морстен, очевидно и вправду полюбив вас, соглашается стать миссис Ватсон. Тадеуш, который ее любит, расстроен, но огромное состояние смягчает его муки. Верный Лал Рао на некоторое время садится в тюрьму... Тадеуш его после вознаградит. Меня смущает лишь одно: почему мисс Морстен до сих пор не сообщила вам о своей доле сокровищ? Видимо, ищет благовидный повод. А может, ее шантажирует бывший соучастник... Она вас любит, Ватсон, утешьтесь этим. - Шерлок выдержал паузу, затем тихо спросил: - Итак, что мы будем делать? Оставим все, как есть или же дадим делу законный ход?
- Холмс... - простонал я. - Друг мой... Ваша логика безупречна... Бог мой! Моя жена - убийца! Что делать, я не знаю... Холмс...
Холмс захохотал.
- Как вы жестоки, - с чувством сказал я.
- Милый Ватсон! - Холмс подался ко мне, - успокойтесь! Я лишь хотел показать вам, что методом дедукции можно доказать любые, прямо противоположные вещи! Детективу надо иметь еще и голову, кроме знаний дедукции! Я пошутил! Бартоломью убил пигмей! Драгоценности на дне Темзы! Ваша жена невинна!
Холмс снова захохотал и с криком: - Шампанского, Хадсон, шампанского! - пальнул в потолок из револьвера.
- Вы сегодня несносны, - буркнул я сердито, раскуривая трубку. - Как вы можете? Издеваться над миссис Хадсон, пугать меня...
Холмс повернулся, и я увидел, что на глазах его блеснули слезы:
- Ватсон, дорогой, простите! Я неправ. Но войдите и вы в мое положение - вот уже три недели нет ни одного приличного дела. Я скучаю, Ватсон! Я так скучаю!
- Мой бедный друг, - прошептал я. В моей голове родилась безумная мысль, а не организовать ли диковинное преступление? Похитить Биг Бен или обокрасть Тауэр? Ради Холмса я готов был на все.
- Я так сильно скучаю, - повторил Холмс. - Очень сильно. Шампанского! - и он опять выстрелил в потолок из револьвера.
В это мгновение дверь гостиной отворилась, и колеблющейся походкой вошла миссис Хадсон. Но в руках у нее было не шампанское, о нет! В руках у нее была длинная кавалерийская сабля!
На какое-то мгновение мне показалось, что выведенная из себя старушка решила прекратить пальбу, отрубив Холмсу голову или по меньшей мере руки.
- Мистер Холмс, - невозмутимо сказала наша добрейшая миссис Хадсон, незадолго до прихода доктора Ватсона, когда вы кололи себе утреннюю порцию кокаина, (*2) и я не решалась вас беспокоить, к вам приходили два джентльмена со слугой-негром. Они забыли вот это...
Глаза Холмса засверкали. Он отложил трубку, бережно взял из рук миссис Хадсон саблю, и принялся ее разглядывать. Потом повернулся ко мне:
- Ну, что вы можете сказать об этой сабле, Ватсон?
Его уныния как ни бывало. Обрадованный такой переменой в своем друге я принял клинок из его рук.
- Во-первых, - сказал я, стараясь во всем следовать методу Холмса, это отличная кавалерийская сабля. С хорошим отвесом... острым клинком.
- Великолепно! - подбодрил меня Холмс.
- Во-вторых, - я задумался, - забыть саблю, боевое оружие, в чужом доме - это неслыханно!
- Так.
- И в-третьих - сабля очень потертая, побывавшая не в одном бою. Отсюда можно сделать вывод, ее владелец - пожилой отставной военный, кавалерист, страдающий склерозом и чем-то глубоко озабоченный.
- Блестяще! Блестяще! - завопил Холмс. - Вы превзошли себя, доктор!
Я скромно улыбнулся. Миссис Хадсон раскрыла было рот, но Холмс строго посмотрел на нее, и старушка промолчала. Тогда друг взял саблю обратно, внимательно осмотрел ее и сказал:
- Ну что ж, я могу сказать о владельце этой сабли следующее: это крепкий мужчина средних лет, служивший где-то в Индии, никогда не ездивший на коне, абсолютно лысый, любящий колбасу с чесноком и старающийся прочитать все попадающиеся на глаза книги и газеты. Сабля подарена ему другом.
Меня эти бездоказательные построения несколько рассердили.
- Холмс, - мягко сказал я, - сегодня вы не в лучшей форме.
Шерлок Холмс вздохнул и протянул мне саблю.
- Глядите, доктор. Сабля очень тяжелая, старик не сумел бы ее долго носить. А ножны изрядно потерты - но только не с правой стороны, как было бы, езди он на коне, а внизу. Вывод: это крепкий нестарый человек, обычно передвигающийся пешком.
- Но почему с кавалерийской саблей? - завопил я.
- Подарок, память о друге, - спокойно ответил Холмс. - Клинок сабли выкован из дамасской стали, вывод: ее владелец служил в Индии. На клинке остались крошечные кусочки колбасы с чесноком, похоже, саблю использовали вместо столового прибора.
- Боевое оружие? Позор... - прошептал я.
- Это еще не все, - соболезнующе сказал Холмс. - На жирном лезвии остались буквально микроскопические частички волос. Цвета их разглядеть не могу, но вывод напрашивается сам собой: владелец сабли регулярно брил ей голову.
Я схватил со стола бокал с шампанским и осушил его одним глотком.
- Ну и о книгах-газетах, - невозмутимо продолжил Холмс. - На тех же жирных пятнах остались частицы бумаги - как газетной, так и книжной.
- Ужасно, - пробормотал я. - Неслыханно... К чему идет Англия?
- Самое интересное, что владелец сабли - не англичанин, - задумчиво сказал Холмс, закуривая. - Но доказать это дедуктивно я не могу. Пока.
Некоторое время мы молча курили, глядя в камин. Потом я спросил у миссис Хадсон:
- Холмс не прав, ведь верно?
- Прав, - кротко ответила старушка. - Лысый мужчина средних лет, от него пахло чесноком, он читал "Таймс", разрезая страницы саблей. Очень загорелый, вот как вы, когда только приехали из Афганистана. С ним еще были...
- Молчать, Хадсон, молчать! - закричал Холмс. - Дедукция подсказывает мне, что мы найдем в прихожей еще что-нибудь! И сделаем вывод о спутниках офицера самостоятельно!
Через минуту мы уже были в прихожей. Зоркие глаза Холмса обежали комнату, потом он вскрикнул и поднял стоящий у дверей ботинок.
- Это ваш? - с благоговейным ужасом спросил он.
- Нет, - с сожалением признался я. Ботинок был хороший, кожаный, но без пары и слишком большого размера, чтобы стоило на него претендовать.
- Удивительно, - прошептал Холмс. - Потрясающе... Забыть трость естественно. Забыть саблю - возможно. Но забыть ботинок... Что вы о нем скажете?
Наученный горьким опытом я изучал ботинок минут пять. Потом рискнул сделать предположение:
- Его владелец - мужчина с ногами.
Несколько мгновений Холмс озадаченно смотрел на меня. Затем робко спросил:
- Все?
- Все! - ехидно сказал я.
- Да, не поспоришь, - согласился Холмс. - Можно только добавить. Владелец ботинка - молодой парень, худощавый, с большими руками и ногами. А еще он притворяется шотландцем, солнечно-рыжий, в хороших отношениях со своим слугой-негром, таскает с собой волынку, на которой не умеет играть, регулярно бреет ноги и носит толстые шерстяные носки.