— Государь, — тяжело вздохнул капитан, — быть витязем почетно но тяжело, хотя бы и оттого, что оружие и доспехи настолько дороги, что сбруя и какая-никакая лошадка уже не становятся непосильной ношей для мошны того, кто выбрал для себя путь воина. Именно потому-то витязи — это сословие всадников.
— Значит нам просто нужно новое сословие. — пожал плечами я.
Командир Блистательных удивленно воззрился на меня, но обошелся без немедленных возражений.
— Вот скажи мне, чьи дети под твоей рукой служат? Сыновья витязей и князей, потомственные воины, верно?
— Ну-у-у… — Латмур чуть потупился. — Один — сын разбойника, государь. Но остальные — да! Дети благородных и славных отцов.
— И во всей Ашшории верно так? — уточнил я. — Стезю воителя себе избирают те, чьи отцы тоже придерживались ее?
— Полагаю, что так оно и есть. — осторожно кивнул Железная Рука. — Людям вообще свойственно следовать по стопам родителей, да и нужно оружие и броню иметь, пусть хотя бы и отцовские, а это очень дорого.
— Хочешь сказать, — я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, — что в городах, среди купцов и мастеровых так уж мало найдется людей, которые способны купить себе саблю, кольчугу и шлем?
— Смотря какие, конечно, ваше величество… Но, думаю что таких горожан сыщется немало.
— И отчего же младшие сыновья городских богатеев так не любят становиться витязями, а все больше норовят в жрецы да философы подаваться, что, кстати, несколько менее почетно? Ведь никакого запрета на то нет — будь ты хоть крестьянин, хоть сын владетельного, дорогу в воинское сословие открывают конь, оружие и доспех, но вовсе не заслуги предков, как это бывает у многих соседних с нами народов. Может, горожане попросту трусливы?
— Нет, повелитель, храбрость и трусость тут не при чем. — капитан отрицательно помотал головой. — Дело в том, что одного обладания саблей или мечем мало — надобно уметь ими пользоваться.
— А разве никто из горожан оружием владеть не учится? Да вот хотя бы и в школах телесников.
— Учатся, как не учиться? Купцы, приказчики, даже те из их слуг, что хозяев с караванами сопровождают — если нападут разбойники, то драться надо всем, а не надеяться на то, что охрана с жульем сама управится. Только… умения поставить пару блоков или ткнуть копьем мало для витязя, повелитель. Потребно уметь держать строй, как пеший, так и конный, да и просто рубиться верхами, а не отмахиваться с телеги топором. А городские жители, они верхами не очень. Ездить еще куда ни шло, а вот в бой, это долго учиться надо. Когда и где горожанам этим заниматься? Не спорю, бывают и такие, что могут…
— Но в основном — не умеют. — удовлетворенно кивнул я.
— В большинстве своем — да. Не умеют, государь. — согласился командир Блистательных.
— И тут мы с тобой, князь, возвращаемся к вопросу с пехотой. — я облокотился локтями на стол и постарался глядеть на Латмура как можно умильнее.
Железная Рука призадумался на минуту, энергично потер подбородок, ероша бороду, а затем пристально глянул на меня.
— Слабость зажиточных горожан в том, что они скверные наездники… — неторопливо и раздумчиво произнес он. — Вы считаете, что их слабость возможно обратить в силу?
— Можно. — кивнул я. — Но только в том случае, если они сами этого захотят. Вернее, если заставить их этого захотеть. Тогда у нас будет немного действительно хорошей пехоты.
— И как ваше величество намерены этого добиться? — поинтересовался капитан.
— Хитростью, разумеется. И игрой на струнах чужого тщеславия.
— Солнце завещал нам, что тщеславие есть грех. — Латмур иронично изогнул бровь и усмехнулся себе в усы.
— О, да. Это мой любимый грех. — я вернул ему усмешку. — Благодаря ему людей можно направить туда, куда тебе угодно. Ну а поскольку я человек духовный, где-то даже просветленный, пожалуй, то — можешь мне верить, — пойдут они вовсе не в дурную сторону. Вот скажи мне, князь, кем в нашем славном государстве быть почетнее: витязем или лавочником-торгашом?
— Ну это, конечно, смотря каким торгашом, государь, и каким витязем. — Железная Рука пожал плечами. — Вот, помянутый давеча вами Вартуген Пузо — таких людей мало, ему от людей почет поболее будет, чем даже десятнику Блистательных. Полста неудельных витязей у него под рукой ходит, да и пешую охрану кораблям да караванам он нанимает.
Пятьдесят витязей, пусть даже их вооружения и умений едва хватило, дабы пролезть во всадническое сословие Ашшории (но оказалось недостаточно, чтобы поступить на службу в войско или чью-то дружину), это довольно серьезно.