— Непроизводительно. Шуму много, толку — чуть.
— Какой емкий и сочный термин! — восхитился Щума, и, покосившись на примаса, добавил: — Кажется, сомнения преосвященного Йожадату напрасны.
— Даже и не думай, от участия в заседании не освобожу. — хмыкнул я. — Ни тебя, ни твоих заместителей.
— У меня нет заместителей. — удивленно ответил Золотой Язык.
— Вот как? Тогда каким же образом у вас гильдия строится и управляется?
Щума вкратце описал. Ну что тут можно сказать? Бардак!
Нет, конечно же я догадывался, что строгого подразделения, как в академии наук, на «физиков» и «лириков» у наших философов не имеется, что все они универсалы-многостаночники, но полное и абсолютное отсутствие хоть малейшей специализации (и, как следствие, лиц курирующих то или иное направление) удивило меня донельзя.
— Да-а-а… — протянул я. — Этак вы науку развивать будете до морковкиного заговенья.
— Что ваше величество имеет в виду? — обиделся наставник царевичей.
— То что у семи нянек — дитя без глаза. Вот, возьмем того же Явана Звезды Сосчитавшего, о котором мы только что беседовали. Более всего преуспел он в изучении движения звезд и планет, не так ли?
— Это воистину так. — кивнул Щума. — Мне неведомо, что он такого нынче несет, раз вызвал гнев преосвященного Йожадату, но в небесной механике это практически непререкаемый авторитет, всю свою жизнь посвятивший астрономии.
— Ну и вот что стоило собрать вместе группу таких вот знатоков, назначить от имени гильдии им главного, и дать четкую цель: изучать небеса и все с ними связанное? Совместными усилиями и при должной координации они бы достигли куда больших высот.
— Но таинство познания мироздания… — начал было Золотой Язык.
— Таинству ворочать здоровенные камни действия артелью не только не препятствуют, но и помогают. — отрезал я. — А вы чем лучше каменотесов? Умнее? Так не скажи. Они-то всем миром задачу решать приспособились, а вы — нет. Плохо, достопочтенный Щума, плохо работаете, по старинке, прадедовскими способами. Вон, погляди на преосвященного — уж какой он поборник традиций и канонов…
«Поборник» удивленно уставился на меня — к чему это, мол, я его сюда приплетаю.
— …а и то, у него-то в Церкви нашей, порядок. Каждый своим делом занят. Жрецы жертвы возносят, за храмами следят, монахи прихожан просвещают, по хозяйству трудятся, псалмы поют, опять же, братья-кастеляны за имуществом приглядывают, ведут ему учет — каждый своим делом занят, и оттого в Церкви нашей все ладится, богам на радость, а людям — во просветление. А кабы сидели, будто в древние времена, схимники одни по пещерам, дожидаючись, покуда к ним вдохновиться Словом Солнца кто зайдет, было б у нас такое благолепие в Ашшории, был ли бы такой порядок? Да ни фига! Вот и философам не дурно бы со жрецов пример взять. Верно я говорю, отец мой Йожадату?
Первосвященник и Щума уставились на меня одинаково обалдевшими взглядами.
— Разгильдяи они неорганизованные, мне так кажется. Ты б их, по-пастырски, наставил на путь истинный что ли?
Оба мои собеседника переваривали сказанное долгие две секунды. Первым нашелся Щума.
— Ваше величество намеревается подчинить гильдию философов Церкви? — осторожно спросил он.
— Да Боги с тобой, голубчик, к чему бы это? Как у человека имеется две длани, — я, одну за другой, развернул руки ладонями над столом, — так и у всего рода человеческого для познания мироздания имеется их две же: теология, которая познает мир посредством знания духовного, и философия, познающая мир через наблюдения и опыт. Каждая рука занята своим — важным, — делом, и должна его исполнять одинаково хорошо, иначе нарушится Мировая Гармония. Но как у человека есть лишь одна голова, так и в любой организации должно быть единоначалие. Жесткое и деспотичное, либо же мягкое и ненавязчивое — не суть. Главное чтобы любым спорам и разногласиям мог положить конец один авторитет. У ватаги рабочих это их наистаршой, в Церкви — примас, в государстве — царь. Во всем мире — Солнце.
Во загнул, а? Недаром Лисапет столько лет в монастыре оттрубил — наблатыкался, хочешь-не хочешь.
— Это я к чему говорю? Да к тому, что неплохо бы тебе, досточтимый Щума, и соратникам твоим, взять на вооружение чужой опыт.
И стать настоящим главнюком, а не первым среди равных. Но, об этом Золотой Язык и сам догадается.
— Церковь наша устроена разумно, государство — тоже. Так возьмите все лучшее и оттуда, и оттуда, не уподобляйтесь вольнице танцующих с быками. Они-то поодиночке на корреру выходят и рассчитывают лишь на себя, а в наших делах надобно действовать дружно, словно витязи в одном строю. Тогда, и только тогда, достигнем мы таких высот, о которых нынче и мечтать не смеем. — в горле пересохло и я сделал маленький глоток из кубка. — Нынче же вы подобны кустарям, что мастерят каждый по одиночке что-то свое. А будь у вас хорошая организация мы бы… Мы бы…