— Это уже как решат… — я потыкал пальцем в верх, намекая на некое гипотетическое начальство. — А тебе почто?
— Да вот, — вздохнул гуртовщик, — слух такой ходит, что будут преподобного с наместничества снимать. Царь-де наш задумал, будто бы, закам мордасы начистить, да заселить их степи ашшорскими крестьянами, и отца Валараша над этим всем во главе поставить.
— Чистая правда. — кивнул я. — А еще на вновь заселенных территориях ему указ вышел монастырь основать.
Не то чтобы при этих моих словах в зале воцарилась мертвая тишина, но многие из присутствующих умолкли и навострили уши.
— Это жаль. — вздохнул парень. — При преподобном в Ежином уделе получше жить стало.
— Расставаться с его преподобием, конечно, тягостно. — вновь подал голос пожилой бригадир гуртовщиков. — Только, мыслю я, нам-то такие перемены к лучшему. Попервой поселенцы-то скотинки много держать не смогут, а мясца всем хочется. Думается, будет большая нужда в нашем брате-животиннике, стада на север перегонять, а за дальний перегон и оплата совсем иная.
— Твоя правда, дядюшка Ахикар. — кивнул юноша. — Только все равно, не то это, что на своей земле. Я вот мыслю, может и мне с поселенцами податься? Земли у нашей семьи сам знаешь, небогато, когда отцов срок придет, так нам с братьями если делить, это пахать и вовсе будет нечего. А в степях, я слыхивал, обещают дать такой надел, какой только сможешь обработать, да еще с инструментом и скотиной помощь сулят.
— Это только если тебя зак на аркане не утащит. — произнес трактирщик, подходя к нашему столу с изрядных размеров подносом, заставленном мисками и кружками. Рядом с ним стояла девчушка с пузатым кувшином в руках. — Или стрелой дырку в тебе не сделает.
Владелец «Коровьей лепешки» начал сервировать наш стол.
— За преподобным Валарашем не пропадешь. — отмахнулся гуртовщик. — Это не ваш столичный пузан.
— Пузан или нет, а воду от акведука в посад уже в этом месяце закончит протягивать, к середине осени и баня у нас тут будет своя. — обиделся за наместника Аарты трактирщик.
Ты гляди-ка, а Штарпен в столице, оказывается, имеет популярность! Вот это нежданчик так нежданчик.
— Пропадешь или не пропадешь, да за кем, это можно долго спорить. — вмешался в беседу тот самый мужик, что поднимал кружку под мой эрзац-тост. — Ты, Люсиола, лучше скажи, как на новом месте без бабы обходиться собираешься? Я вот, может, тоже подумываю в степи перебраться, да пока дочку замуж не пристрою — с места не сдвинусь. И остальные так же поступят, ибо куда девку-бабу в степь-то за собой тащить? А здесь, если молодухи про твое намерение к друджам на куличики переться прослышат, так за тебя разве что страхолюдина рябая пойдет.
— А я в жены зачку возьму. — нашелся парень. — Наши витязи мужей и отцов их попереубивают, а женщин-то куда-то пристроить будет надо. Не к богам же их всех, мы ж не звери.
— Вот она тебя в первую же брачную ночь и прирежет, а сама на коня и ищи ветра в поле. — усмехнулся трактирщик, ставя кувшин с пивом на стол.
— Чего бы так? — обиделся Люсиола. — Я ее любить буду, и колотить не стану. Ну, в первое время точно, пока детьми не обзаведемся.
— Ну это да, — задумчиво произнес Ахикар, — не бросит зачка детей, а с ними в степи одной бедовать, так лучше придушить сразу.
Так-так, а молодой человек помудрее меня с министром царского двора вместе взятых. Я-то думал, откуда зекам-поселенцам жен достать, а оно вот же, на поверхности решение — полонянки.
Общество тут же зашлось в споре — видать малоземельные крестьяне сразу после того, как просочились новости о моих колонизационно-экспансистских планах крепко начало думу думать, — а мы приступили к пробе блюд народного питания.
Асир с Нвардом, прямо скажем, не вдохновились, Энгель жевал с невозмутимым лицом, мол, и не такое в морских походах едали, мы с Тумилом… Ну а что, мы? Люди, чай, не избалованные на монастырских-то харчах — правда, надо признать, Святая Кастрюлька готовит каши повкуснее, — зато Утмир наворачивал так, что за ушами трещало, а отведав голубей (в которых мяса-то было меньше, чем костей) повернулся ко мне и восторженно шепнул:
— Дедушка, а можно я сюда буду хоть ходить иногда, этих птичек покушать?
Мнда, ну я, помнится, в таком возрасте тоже, со всем своим удовольствием, чего только не испробовал — одних только речных мидий, они же «ракушки», в костре с друзьями перепекли и потом сожрали чуть ли не на свой вес.