— И проживал в очень интересных местах, раз не требует от нас прикрыться, дабы мы не выглядели как шлюхи. — весело добавила одна из девиц.
— Странно было бы, милое дитя, — ответил я, — если бы я требовал от тебя выглядеть не той, кто ты есть.
— Воистину, Ясмин права — ты жил где-то очень далеко, и не знаешь, что первосвященный Йожадату еженедельно клеймит нашу сестру позором на проповедях в Пантеоне. — всплеснула руками женщина с веером.
— Могу его понять. Святое Сердце завещал мужчинам любить женщин за их хозяйственность, покладистость и красоту. С красотой, вижу, все в полном порядке, покладистость ваша стоит денег, но не таких уж запредельных, а вот в хозяйственности твоих девочек, почтенная Гавхар, — я приложил руку к сердцу и чуть поклонился, — сказать по правде, не уверен.
Мой ответ вызвал у жриц продажной любви всплеск искреннего веселья, и даже бордель-мадам (ну а кто она еще может быть — не уборщица же) улыбнулась.
— И что же, — Гавхар ткнула веером в сторону моих спутников, — ты отпустишь своих послушников под наш кров, брат?
— Ну, если они сами того хотят… — я обернулся к молодежи, и пришел к выводу, что да, таки хотят.
Парни стояли соляными столпами, только красные как вареные раки, и ошалело пялились на, скажем так, самые интересные части платьев девушек, причем у Утмира даже челюсть отвисла.
Ну, вот разве что Энгель был не в такой уж и прострации, но смотрел в том же направлении что и остальные, как кролик на питона. Эх, молодо-зелено…
— Что, юноши, сходите, исповедуете грешниц? — хмыкнул я.
Ответом мне были пять пар ошарашенных взглядов.
— Рыженький мой! — категоричным тоном заявила Набат и стремительно скрылась внутри здания.
Госпожа Гавхар
— Миленько тут у вас, госпожа Гавхар. — я устроился в кресле поудобнее и отхлебнул вина из серебряного чеканного кубка со срамными барельефами. — Кожаные обои, акварели, мебель удобная…
— Покровитель нашего заведения полагает, что прекрасными должны быть не только девы, но и то, что их окружает, брат Прашнартра. — вежливо улыбнулась та в ответ.
Молодняк расхватали прямо с порога и моментально растащили по комнатам, а мне бордель-мадам решила скрасить ожидание и развлечь беседой. Ну, с учетом того, что я произвел предоплату (не несчастные же две драмы мелочью я с собой взял, ясно дело, было и немного золотишка при себе) — вполне объяснимо. Вдруг я надумаю продлевать, а она не рядом?
— Он лично контролировал и отделку, и обустройство, и даже платья для девочек.
— У него отменный вкус. — я сделал еще один маленький глоток. — Цветовая гамма подобрана идеально, ни один предмет, ни один рисунок не выбивается из общей палитры, к тому же все изображения выполнены с большим мастерством и знанием дела.
— И вас не смущает то, что на этих рисунках изображено? — улыбнулась Гавхар.
Да уж, понарисовано было такое, что не в каждом-то порножурнале напечатают.
— Нет, разумеется. — я пожал плечами. — Было бы странно, если рисунки в таком заведении оказались иными.
— А сами темы? — в улыбке мадам появилось лукавство.
— А что с ними не так? Все это, насколько знаю, вполне в человеческой природе.
— Значит, вы не порицаете прелюбодеяния? — удивилась хозяйка бардака.
— Это смотря что таковыми считать. — я пожал плечами. — Если к вам заходят женатые мужчины, то да, не вижу в этом ничего хорошего.
Гавхар вздохнула.
— Какой смысл давать обет перед богами в верности одной единственной… Ну или не одной, если по каким-то причинам мужчина заключил брак с несколькими супругами — это не принципиально. Просто что за блажь такая, клясться в вечной любви, если на следующий день побежишь в бордель? Это лишь одно означает, что ни о каких чувствах тут речи не идет — только о расчете. Святое Сердце таких браков не одобряет, хотя прямо и не воспрещал.
Борделеначальница смотрела на меня все с большим и большим интересом.
— Ваш первосвященный патрон, — грустно заметила она, — в проповедях своих утверждает, что шлюхи являются для мужчин источником соблазна и сбивают их с пути истинной добродетели. Уже который месяц нам, сосудам греха, воспрещен вход во все храмы Аарты, а в нашу дворовую часовенку прийти для принесения жертв Петулии[13] и вовсе ни один жрец не решается.
— Источником соблазна — да, являются, к чему спорить? Так и скоромная пища в дни поста тоже ей является, однако не все же ее в такие дни едят.
Я сделал еще один глоток из кубка.
— Послушника Тумила попроси, чтобы он вам обряд провел. Мальчик до таинства принесения жертв уже допущен.