Гу Цюши: После демобилизации я работаю в бригаде уже два года и чувствую, что коллектив у нас хороший. Кадровые работники бригады, в том числе товарищ Ли Ваньцзюй, разбираются в производстве, всегда исходят из практики и ведут себя правильно, поэтому коммунары им доверяют. И в зерновых, и в подсобных промыслах наша деревня на высоте.
Тетушка Лю: Он правду говорит. Если не верите, сравните нашу деревню с другими! И в госпоставках, и в продаже излишков мы все годы первые. Наше опытное поле на всю округу знаменито. И в политучебе мы ни разу не отставали. Во всем этом чувствуется руководство со стороны кадровых работников, так что лично у меня нет претензий к Ваньцзюю.
Тетушка Лу: Верно! Ваньцзюй умеет о людях заботиться. Когда мы пропалывали пшеницу, он велел дать каждому по две большие лепешки, жаренные в масле, да еще гороховый суп в поле посылал.
Тетушка Лю: Ты уж не ври, говори только то, что знаешь! Я в первый раз слышу о жареных лепешках, а на прополку каждый год хожу. Правда, дядюшка Ма?
Дядюшка Ма: Я ведь на току работаю, а что там в поле делается, не очень знаю.
Тетушка Лу: Ладно, Лю, не разведывай! Мне, наверное, приснились эти лепешки. Как живые их вижу, вот и сказала.
Сяо Мэйфэн: Приснились так приснились — обмана тут никакого нет. В городах рабочих на ночной смене даже обедом кормят! А крестьяне во время страды по нескольку дней с поля не уходят, так что можно и жареных лепешек поесть, все законно.
Дядюшка Ма: Вот именно! До революции богачи, когда нанимали батраков на уборку, тоже кормили их получше, чем обычно. А иначе никто работать не смог бы!
Заведующий Цю: Товарищи, успокойтесь. Не будем сейчас говорить об этом, хорошо? Вернемся к объединенной бригаде и ее кадровым работникам.
Чжан Гуйлянь: Наша бригада подсобных промыслов во время «культурной революции» совсем развалилась, впору распускать было. Говоря по правде, только на Ваньцзюе и удержались. В коммуне его много раз чистили за поддержку нашей бригады. Он — человек, всем сердцем преданный делу, это чистая правда, а о другом я говорить не буду.
Сяо Мэйфэн: Товарищ Цю, я что-то не пойму, для чего созвано сегодняшнее заседание? Чтобы выдвинуть Ваньцзюя в герои труда или на работу в уезд?
У Югуй: Нечего столько вопросов задавать! Это вашей комсомольской организации не касается. Тебя просят высказать свое мнение. У тебя к Ваньцзюю есть претензии?
Сяо Мэйфэн: Нет. И другие то же говорят.
Заведующий Цю: Тогда я задам вопрос. У вас в деревне проводили кампанию критики Дэна?
Тетушка Лю: Дэна? Это заместителя председателя Дэн Сяопина? Нет, такими темными делами в нашей деревне не занимались. Я вам вот что скажу, товарищ Цю: когда нашей деревней руководил Ваньцзюй, у нас ничего такого не бывало. Это время я очень хорошо помню. Тогда у дверей школы устроили собрание коммунаров. Ваньцзюй поднялся на крыльцо и говорит: «Сейчас стало хорошо, заместитель председателя Дэн вернулся к власти». Что же дальше было? Ага, он стал убеждать нас больше выращивать зерна и откармливать свиней. Еще он сказал: «Заместитель председателя Дэн призывает нас быть активнее». Потом он пришел в свинарник и опять стал говорить о свиньях. Правильно, нас после этого еще вызвали в уезд на совещание свинарок. А критики Дэн Сяопина в нашей деревне никакой не вели!
Дядюшка Ма: Я лично не помню такого дела. Я работаю на току. Когда в деревне устраивают собрания, иногда хожу, а иногда не хожу. В те времена было немало собраний по критике, чуть не каждый день. То и дело в колокол били, созывая народ, я едва не оглох. Все кричали: критикуйте такого-то, критикуйте такого-то! И еще на стенде критики двух кошек нарисовали — черную и белую…
Тетушка Лю: Ты ври, да не завирайся! Какой там стенд критики — просто перед свинарником поставили две доски, и все. А что там рисовали да наклеивали, никто и не смотрел. Однажды даже красотку какую-то намалевали. Если не верите, товарищ Цю, сами поглядите — она и сейчас там висит! Кошек, собак тоже рисовали, но когда это было. В общем, я скажу так: в нашей деревне не выступали против заместителя председателя Дэна! Разве нет?