Она вспомнила все это, стоя в дверях и глядя на спящего отца, и почувствовала, как ее сердце дрогнуло. В комнате тихо, так тихо, как в полной пустоте. На столе фотография мамы. Красивое лицо, блестящие, словно чего-то ждущие глаза, ямочки на щеках, губы поджаты. Действительно Ли Хуэй похожа на нее. Раньше каждый вечер мама брала вязание, и они сидели с папой, долго разговаривали, или она слушала, как он ей читает. Она была такая живая, порывистая. Иногда она из-за чего-нибудь охала и ахала, иногда неудержимо, как ребенок, смеялась, уткнувшись лицом в грудь отца. Тогда отец был, наверное, счастлив. У него не только была в жизни поддержка, но, что еще важнее, у него был единомышленник, с которым он мог делиться всеми радостями и горестями. А сегодня вокруг него только эта глубокая тишина.
Сейчас, стоя около папы, она вдруг вспомнила свой прошлый разговор с Сю Фэнь. Дурочка. Почему Сю Фэнь подумала об этом, а она сама нет? Хотя скорее папа мог проговориться Сю Фэнь, а не ей…
— Ты не боишься, что он себе кого-нибудь найдет? — С этими словами Сю Фэнь вошла в тот день в ее комнату, лицо ее было строгим.
— Найдет кого-нибудь? — Ли Хуэй рылась в книгах на полке. Она хотела найти «Жана Кристофа» и дать почитать Лян Цисюну. Ей хотелось приобщить его к литературе, и проза Ромена Роллана, как ей казалось, должна была подействовать на него.
Сю Фэнь подошла к ней поближе и сказала на ухо:
— Найдет себе женщину…
— Что? — Ли Хуэй чуть не оттолкнула ее. — Что ты говоришь?!
— Правда. — Глаза Сю Фэнь были, как всегда, чистыми и блестящими, как вода в ее родной речке. — Эта доктор Су, которая часто к нам заходит… По-моему, она очень даже привлекательная.
Ли Хуэй остолбенела. Су Аи, которая действительно часто к ним приходит, очень симпатичная, да к тому же она была приятельницей мамы. Но ведь она приходит, чтобы лечить отца! Неужели они могли сойтись? Эта мысль была для Ли Хуэй слишком неожиданной. Нет, как бы там ни было, она не может с этим примириться. А как же мама, которой уже нет, а как же она сама? Больное чувство ревности ранило ее только-только начавшее заживать сердце. Она не могла поверить, что это правда. Но ведь возможно, что это так и есть! Дождавшись, когда Сю Фэнь уйдет, она бросилась на кровать и заплакала, накрывшись с головой одеялом. Как ей плохо, как ей нужна мама! Она вспомнила тот летний день в Бэйдайхэ, когда она была еще совсем маленькой. Папу, видимо, за что-то ругали, и он пришел домой мрачный. А мама стала шутить и смеяться так, что Ли Хуэй хохотала до упаду. А когда папа рассмеялся, мама заплакала. Только она могла так хорошо понимать папу. А был год, когда она отправилась с передвижным медицинским отрядом по родным папиным местам и, вернувшись, рассказывала папе, как умирают там от голода люди, и несколько дней плакала и не могла ничего есть… Неужели папа забыл такую удивительную, чудесную маму? Она вскочила с кровати и побежала в комнату к отцу, горя желанием высказать ему все начистоту. Но она встала в дверях, не в силах сказать ни слова, не в силах заплакать. Ей вдруг показалось, что перед ней не ее отец, а какой-то другой человек, с которым она сейчас впервые встретилась. Отец что-то писал, сидя за столом. Он снял очки и, всматриваясь в нее, спросил:
— Что с тобой? Что-то случилось?
— Я вспомнила маму.
Он встал, подошел к ней и обнял за плечи:
— Наша мама была очень хорошей.
— Но она слишком рано умерла!
Опустив голову, Ли Хуэй выбежала из его комнаты.
Все это камнем легло на ее сердце. Она плакала, мучилась без сна по ночам, но в конце концов поняла: нельзя навязывать отцу свой собственный образ мыслей, он тоже человек, суверенная личность. Его жизнь клонится к закату, и разве он должен умирать в одиночестве? Ему нужен близкий человек, который делил бы с ним и духовную жизнь, и быт. Жизнь должна принадлежать живым. И хотя мама умерла, но уже прошло больше десяти лет, и разве он обязан мучиться бесконечно?.. Разве сама она после смерти Ян Фана не нашла себе приятеля — Лян Цисюна? Почему же не помочь отцу найти себе близкого человека? Быть может, эта Су Аи хороший человек и сможет заменить ему маму. Конечно, она не будет называть Су Аи мамой, потому что это не ее мама! Но Су Аи, наверное, сможет сделать папину старость счастливей… Не надо верить традиционной морали — что человек может любить только один раз в своей жизни. Наоборот: только если всю свою жизнь поливать, взращивать цветы любви, они смогут, увядая, снова возрождаться. Некоторые говорят, что любовь — дело сугубо личное, и еще говорят, что это чувство похоже на чувство собственности. Здесь есть большая доля истины, разве нет этого ощущения в ее отношении к Ян Фаню? Но человек не может быть собственностью другого. Человечество развивается, общество развивается, и нравственность тоже должна развиваться, совершенствоваться и обновляться.