Выбрать главу

— Куда же они подевались? — спросила Абхе.

Кали развел руками:

— Я не так давно тута живу, так что чего не знаю, того не знаю. Цзы Хэн говорит, кто-то принял истинную веру, а кто-то ушел. В общем, не любят они язычников поминать. А я с расспросами не лезу. Тут это тоже не приветствуется.

— Как все плохо, — угрюмо добавила девушка.

— С непривычки просто, — весело рассмеялся земляк.

— Угу.

— Почему же твоя дочь говорит о Башэ? — поинтересовался Шанкар. — Она нам сказала, что видела его.

— Впечатлительная она у меня шибко. А тут неподалеку слоны водятся...

При упоминании слонов, Абхе вздрогнула. На память вновь пришли события прошедших дней. Как огромная туша, с безумной пеленой слепого гнева на глазах, несется вперед и сметает все на своем пути...

— ...особо много их на том берегу Матери вод. Нередко хоботатые выходят к кромке, чтобы жажду утолить.

— И что, кого-то из них утащил змей? — с недоверием поинтересовался Шанкар.

— Конечно, нет! — воскликнул Кали. — Таких змей, способных слонов таскать, не бывает!

— Пфа! — не удержалась Абхе.

Земляк покосился на нее, однако продолжил улыбаться:

— Ну, я-то уж точно таковых не видывал. Да и никто из местных тоже. Иначе не селились бы вдоль берега, ага?

— Наверное, — молвил охотник, признавая, что в словах беженца есть смысл.

— Ну, вот, — продолжил он, — а издалека, кстати, хобот слона нетрудно признать за змеюку. Они ж им поливают себя, когда в воду заходят. Вот Нюнг и напридумывала себе небылиц, — Кали вздохнул, — она так-то у меня славная, да непослушная токма.

— Угум.

Шанкар невольно вспомнил ту кровавую бойню, учиненную бешеными слонами у ворот Мохенджо-Даро. Те мгновения, когда один из зверей только показался на опушке леса, ломая пальмы, как тростинки. Налитые кровью глаза... оглушительный рев... сверкающие бивни на солнце... и хобот, мотающийся из стороны в сторону. Да, поначалу охотник тоже принял разъяренное животное за змея. Принял за него. И только несколько мгновений спустя наваждение прошло... Когда он был на волосок от смерти...

— А вот и деревня! — прервал его воспоминания Кали. — Добро пожаловать в Сычжуан!

— Язык сломаешь, — хмыкнула девушка.

— Ха-ха-ха! — искренне расхохотался земляк, заглушая смехом крик петуха. — Знаю-знаю. Но ничего. Я привык, и вы привыкните.

Перед ними распростерлась единственная улица. Не такая широкая, как в Мохенджо-Даро, но по ней свободно могли бы проехать три телеги с зебу. По обе стороны выстроились маленькие хижины с соломенными крышами. Сухая трава валялась поверх в полном беспорядке, словно здесь недавно пролетела буря. Шанкар подметил, что стены хибар покрыты сырой глиной.

— Ее не обжигают? — спросил он.

— Тута нет, — ответил Кали. — Как в других местах не знаю. Вообще народ здесь неприхотливый. Многие на деревьях ночуют.

— На деревьях? — выпучил глаза охотник.

— Это как? — шепотом поинтересовался Каран. Он с любопытством оглядывался по сторонам, но при этом продолжал цепляться за Шанкара, будто утопающий за соломинку.

— Как-как, — хихикнул беженец, — на сучьях спят.

— Чего?! — кажется, Абхе была на грани срыва. — Я на деревьях жить не буду! Проще в джунгли вернуться!

— О, да не волнуйтесь вы раньше времени! — попытался успокоить Кали. — Быть может, цзы Хэн выделит вам хижину или землянку.

— Землянку?!

— Ты же сказал, что люди здесь гостеприимные, — напомнил Шанкар.

— Гостеприимные, — кивнул тот, — но выше себя никого не ставят.

— Понятно, — протянул охотник и переглянулся с Абхе.

Та лишь пожала плечами. Ее жест был красноречивей всяких слов — «ты сам захотел задержаться тут на пару дней, вот и расхлебывай».

Шанкар устало вздохнул.

Кали тем временем указал пальцем. Туда, где улочка, через пару сотен локтей, расширялась на север.

— Пройдите вперед, а потом сверните направо — и окажетесь прямо перед входом в дом цзы Хэна.

— Ты нас не проводишь? — немного удивился охотник.

— Э-э-э-э... — протянул земляк, — извините, не могу. Мне ведь еще за дочкой сбегать надобно да на рисовое поле вертаться. Я ведь говорил...

— Да-да, — буркнула Абхе, — могут нос отрезать.

Кали виновато улыбнулся.

— Но как мы ему все объясним? — развел руками Шанкар. — Мы языка не знаем!

— О, не переживайте! — вскинул руки беженец. — Цзы Хэн хоть и любит поорать и пофыркать, как курносая обезьяна[1], но в уме ему не откажешь. Сами увидите, когда поговорите с ним. Парочку наших слов он, эт самое, уже выучил, — Кали хихикнул.