Выбрать главу

Тем временем на польско-литовский престол был избран враг православия и России Сигизмунд – принц крови королевского дома Швеции. Однако, прорусская партия Белой и Малой Руси, противившаяся избранию Сигизмунда, явно оказалась сильной. Литовско-русская шляхта Великой Литвы и Волыни стала оппозицией новому королю. Никакие уговоры, обращённые к прорусской партии в сейме, де «царевич ещё млад», не помогли противникам государственной унии с Россией. Взоры многих видных политических деятелей, предводителей шляхетства, военачальников, магнатов в Литве, в Киеве, в среде Запорожского казачества, среди представителей греческого духовенства, бежавших от османского ига в Речь Посполитую, были обращены на маленького царевича Димитрия.

А между тем в 1590 году обострились отношения английской короны с правительством царя Фёдора. Это заставило царя и Годунова вести активные переговоры с Литвой. Правительства Великого княжества Литовского и России обменялись верительными грамотами. Какие-то тайные переговоры в Вильно вёл от имени царя Фёдора царский гонец Андрей Иванов. В марте 1591 года в Литву отъехало посольство во главе с боярином Михаилом Глебовичем Салтыковым (Кривым). О чём вело переговоры это посольство можно только догадываться. Одно ясно: в Великой Литве хотели достойного преемника на престол Речи Посполитой. Не исключено, что разговор шёл лишь о преемнике на стол Великих князей Литовских! Многие литовские князья чаяли видеть независимым от Польши православное Великое княжество Литовско-Русское, во главе с православным государем.

Вскоре из Нижегородской ссылки возвращён был князь Богдан Яковлевич Бельский. Был в своё время этот Бельский любимцем Ивана Грозного, истовым опричником. В год смерти Грозного царя (1583) недовольный тем, что ему было отказано быть в свите при царе Федоре, он явился в Кремль во главе своих вооруженных холопов и сторонников с требованием привести к власти младшего сына покойного царя – малолетнего царевича Дмитрия, рожденного от Марии Нагой. Боярская дума не пошла ему на встречу и подняла против Бельского столичные низы. В столице ударили в набат – москвичи, дети боярские из южных уездов, приехавшие на службу, со всех сторон бросились к Кремлю. По словам летописца тогда: «Весь народ восколебался». Восставшие собирались «выбить ворота (в Кремле) вон». Из Фроловских (Спасских) ворот выехали бояре и дьяки. Их встретили криками: «Выдайте нам Богдана Бельского! Он хочет извести царский корень и боярские роды». Бельский, видя безвыходность своего положения, велел своими людям сложить оружие. Вот тогда он был взят под стражу и сослан в Нижний Новгород.

* * *

В мае 190… года набережная Фонтанки, ярко освещенная газовыми фонарями, была заполнена отъезжающими каретами. В Фонтанном доме графа Сергея Дмитриевича Шереметева собирались любители и знатоки истории с тем, чтобы обсудить его очередную исследовательскую работу. До слуха прохожих доносились обрывки разговоров участников обсуждения, усаживающихся в кареты:

– Наскоки дилетанта на русскую историю…

– Что-то новое в изучении Смуты…

– Ему позволено из истории сделать приключенческий роман…

– Метод исследования интересный…

– Но ведь документы-то подлинные…

– Ересью попахивает…

Виновник этих разговоров – широкоплечий, дородный мужчина лет шестидесяти, с высоким благородным лбом и седой бородкой, провожая гостей, стоял в вестибюле дома, пожимая руки уходившим. Вот, кажется, и все разъехались… Но нет, в той части вестибюля, которая тонула в полумраке, стояла женщина, будто терпеливо дожидаясь, когда у хозяина дома появится возможность обратить на неё внимание.

– Простите меня, Ваше сиятельство, но я решилась побеспокоить Вас… – вежливо и с просьбой в голосе промолвила дама.

– Слушаю Вас, сударыня…

– Я с огромным интересом выслушала Ваш доклад. Скажу больше, я полностью разделяю Ваш взгляд на события, но хотелось бы уточнить детали, – заинтересованно произнесла женщина.

– Что ж, пройдемте в кабинет, там будет удобнее вести мотивированный разговор, – ответил Шереметев, указуя движением руки на лестницу, ведущую на второй этаж.