Не мог мудрый Мелетий не удовлетворить желания царя Фёдора и русского духовенства относительно патриаршества, ради необходимости сохранить с Россией добрые связи.
«Восточная Церковь и четыре Патриархаты Православныя не имеют другого покровителя, кроме твоей царственности, – писал патриарх Мелетий царю Фёдору. – Ты для них как бы второй Великий Константин!».
Весной 190… неважно какого года в Москве состоялось заседание правления Общества ревнителей русского исторического просвещения. Когда оно подходило к концу, были заслушаны отчеты о деятельности народных библиотек; рассмотрены исторические исследования, представленные на премию; обсуждены проблемы преподавания истории. Разговор незаметно свернул на тему, интересную для всех присутствующих: какой исторический источник можно считать достоверным…
– Скажите, граф, какого критерия подлинности придерживаетесь Вы в своих исследованиях? – обратился к С. Д. Шереметеву один из представителей Общества.
– О, этот вопрос самый сложный, – отвечал Шереметев. – Я стараюсь собрать как можно больше разнообразных данных, связанных с проблемой, потом приходит осмысление… Обратимся к эпохе Смуты… Как я был удивлен, когда прочитал грамоту тушинского вора защитникам Смоленска, написанную им в 1608 году. Там значилось: «Изменник, богоотступник и попратель веры Христовой Василий Шуйский нас называет Богоотступником, будто я Гришка Отрепьев». О чем говорит этот документ? О том, что тушинский вор, выдающий себя за спасшегося Димитрия I, не отождествлял его имя с именем Отрепьева!
– Но ведь это документ подлинный, а содержание его можно трактовать по-разному… А встречались ли Вам, граф, откровенные подделки? – поинтересовался другой член Общества ревнителей.
– О, и не однажды… Этим ремеслом овладеть не сложно, а все, что было предъявлено Шуйским и его «приятелями» после 17 мая 1606 года, очень подозрительно, ибо тогдашняя его цель – обнародование «безумных» распоряжений и замыслов Расстриги. Хотя, на самом деле эти документы никак не соотносятся с его действительным обликом, с его умом и здравым смыслом, с его откровенным признанием, что он призван «не для праздности». Достаточно открыть Собрание Государственных грамот и договоров, чтобы убедиться в этом… И еще хочу заметить, что Петр I изучал царствование Расстриги и документы, подписанные им, и находил в его приемах много такого, чему он, едва ли случайно, подражал… – отвечал граф.
– Но, граф, ведь есть и о Смутном времени источники, почитаемые всеми за основные. Например, «Сказание» Авраамия Палицына… – возразил ещё один представитель Общества.
– Да, в подлинности «Сказания» сомневаться не приходится… – казалось, согласился Шереметев. – Но ведь источник – это, прежде всего, его автор, взгляды и настроения которого он, источник, и отражает. А каких взглядов на самозванчество придерживался Авраамий Палицын, сказать трудно. В его бурной биографии есть и бегство из-под Смоленска, когда он покинул русской посольство, и ссылка в Соловецкий монастырь, куда его отправил царь Михаил… Он не внушал доверия целому ряду своих современников, так почему же мы должны безоговорочно доверять его «Сказанию»?
– Граф, Вы внимательно изучали Следственное дело. Всем ли показаниям, по-вашему, можно доверять? – был задан следующий вопрос.
– Я бы не стал ставить вопрос таким образом. У каждого, кто ставил свою подпись под опросным листом, были собственные соображения и резоны. Взять, например, настоятелей Углицких монастырей – Воскресенского – архимандрита Феодорита. Его показания отличаются сдержанностью и осторожностью. Игумен Алексеевского монастыря – Савватий дает самые определённые и подробные показания. Игумен Покровского монастыря – Давид во всем вторит ему. Но вот что удивительно для меня, так это то, что нет показаний игуменьи Богоявленского женского монастыря – Анастасии, а ведь она должна была быть ближе всех к царице Марии Нагой.
– Граф, ведь священство, по определению, не может взять на себя грех клятвопреступления. Значит, все, что они говорят должно быть правдой! – возразил один из членов Общества.
– Да, но вокруг каждого из них наматывается клубок совпадений. Возьмем настоятеля Спасского собора протоиерея Степана, который, кстати, был духовником Григория Нагого. Он – высший представитель угличского духовенства и особенно почитался митрополитом Ростовским Варлаамом Роговым. В своих показаниях он раскрывает интересную ситуацию: он был послан Михаилом Нагим на подворье к Михаилу Битяговскому с тем, чтобы найти там и принести «палицу железную». Странная депутация за «палицей». Не производился ли таким образом осмотр двора Битяговского и его лошадей? А настоятель Царя-Константиновского храма священник Богдан подробно рассказывает и о гибели Битяговского, – пояснил граф.