— Глас Божий! — ответил Димитрий.
Я ужаснулся, — что за напасть! Брат мой, потом молодой Иван, теперь вот Димитрий. Я уж уяснил, что в нашем семействе, по крайней мере в этой ветви, видения и голоса ничего хорошего не сулят, прости меня, Господи! Я скосил глаза на Димитрия — может быть, шутит? Нет, серьезен, как никогда. Но Димитрий уж и сам спохватился и постарался свести все к шутке.
— Вот скажи, дед, — обратился он ко мне, — мог л и великий князь взять в жену простолюдинку или, положим, дочь купеческую?
— Никак не мог, — уверенно ответил я, — только дочь боярскую. А прочих кто бы ему сосватал?
— Вот видишь! А мне, императору, полагается по чину брать за себя только царицу, другое мне невместно! — И Димитрий задорно рассмеялся.
Как вы правильно догадались, Димитрий замыслил не только венчать Марину на царство, но и сделать это до свадьбы. Меня-то он легко убедил, сказав, что Марина жена ему законная пред Господом, но другие-то этого не знали, сей поступок Димитрия породил в народе сомнения и споры кровавые в течение многих лет. Что выше — традиция или миропомазание? Ведь через помазание священным елеем Господь вручает человеку власть над державою, а естество этого человека значения не имеет, вот как многие рассуждали. По тому, как все случилось, Марина выходила законной владычицей Русской, в первую очередь царицей, а уж потом женой царской. И в случае смерти Димитрия она оставалась царицей полновластной и только во вторую очередь — вдовой, которой положен вдовий удел. «Не было у нас от веку цариц полновластных и, Бог даст, не будет!» — отвечали другие и спор возвращался к исходной точке.
Помню, в детстве, когда меня безуспешно учили науке
арифметике, я все время спотыкался на правиле, что, в какой последовательности ни складывай числа, сумма останется той же. И ведь прав оказался мой неокрепший детский ум! Вот имеем два венчания, но от того, в какой последовательности их сложить, результат совсем разный выходит. А вы говорите: наука! арифметика!
Сейчас, оглядываясь назад, я все же думаю, что без гласа Божия дело действительно не обошлось. Не мог знать Димитрий последствий своего шага, но Господь — Он все наперед видит! Да и во многом другом начальное венчание Марины на царство оказалось весьма кстати. Взять хотя бы очень сложный вопрос о католическом вероисповедании. Естественно, что русская царица не могла быть католичкой, но формы отречения Марины и перехода ее в православие были предметом яростных споров. Это в вопросах государственных бояре перед волей Димитрия смирялись, но в вопросах веры они вместе со святителями стеной стояли. Особенно неистовствовал архиепископ казанский Гермоген: «Непристойно христианскому царю жениться на некрещеной! Непристойно христианскому царю вводить ее в святую церковь! Непристойно строить римские костелы в Москве! Из прежних русских царей никто так не делал!» И бояре качали согласно головами: не делал. Димитрий и не думал спорить о том, что Марине надо перейти в православие, но Гермоген гнул свое и требовал непременно повторного крещения по православному обряду с троекратным полным погружением в воду. Марина по характеру своему много чего могла вынести, что она и доказала всей жизнью своей последующей, но тогда никто этого не подозревал, в том числе и Димитрий, поэтому он на требование Гермогена оскорбился и даже пригрозил, что он сам того в воду погрузит один раз, но наверняка. Но потом отошел и повелел строптивому архиепископу отправляться подобру-поздорову в свою епархию. На счастье, лукавый патриарх Игнатий выход нашел и сумел убедить Священный Собор и бояр, что миропомазание и причащение по православному обряду во время венчания на царство означает переход в истинную веру и никаких других заявлений или обрядов не требуется. А уж затем над новообращенной царицей, доказавшей свою привержен-
ность православной вере, можно совершить таинство брака, не гневя Господа и не смущая чувств верующих. В общем, лишний раз убедился я тогда, что богословы могут при желании что угодно объяснить и вывернуть любое дело на пользу престолу, святому или царскому, что для меня, человека в вере твердого, было весьма огорчительно.
Нечего и говорить, что по настоянию Димитрия оба венчания должны были состояться в один день и в одном месте. Тут сразу большие сложности возникли. Ведь женщин никогда у нас на царство не венчали, а как действовать без образца? Вдруг ошибешься, Господа прогневаешь и людей насмешишь. Нехорошо выйдет. Или такой вопрос: можно ли пускать женщин в храм на церемонию венчания на царство? В былые добрые времена такого вопроса и возникнуть не могло, даже супруга законная ожидала царя нововенчанного у себя в тереме. Но не может же Марина одна в храм идти, никакой приличной женщине не положено одной за порог ступать, тем более царице будущей. Значит, ей нужны боярыни в сопровождение. А у женщин ведь как — стоит где одной пролезть, там вскоре целый табун набежит, и ничего с ними не сделаешь. Другой вопрос: у Марины вся свита — католики, включая отца родного и послов королевских, которые прибыли, в том числе и на венчание по собственному приглашению Димитрия. Католикам же вход в православные храмы строжайше запрещен, в глазах святых отцов и простого народа они оскверняют храмы хуже собак и даже свиней. Так пускать или не пускать? Столько всего было необычного в этого венчании, столько всего впервые, что святые отцы и бояре решили: семь бед — один ответ, и согласились на все, что Димитрий ни предлагал. Так храм Успения впервые в своей истории открыл двери перед иноверцами.
Во всем же остальном Димитрий с Мариной строго следовали обычаям, чтобы не раздражать понапрасну святителей и бояр и не вводить в соблазн простой народ. Никаких французских платьев — Марина шествовала в храм в идеальном по форме, колоколоподобном, бархатном платье с длинными
—«55#^=^ Щр^дКВ' -
рукавами, усаженном драгоценными каменьями и жемчугом до такой степени, что цвета материи было не разобрать. И волосы ее не дыбились, а были благопристойно заплетены в косу и накрыты сверху роскошным алмазным венком. И в храме царственная чета приложилась ко всем святым образам. Дело не быстрое, ведь образа под русский рост висят, Марине не дотянуться, приходилось ей каждый раз на скамеечку громоздиться. Но присутствующие на задержку не сетовали, умиленные столь явной демонстрацией истинного благочестия, они даже простили Марине маленькую ошибку — что прикладывалась она не к рукам святых, а к устам. Всеобщее благодушие было столь велико, что после обряда священного в череде речей приветственных разрешили выступить и ксендзу польскому. Что за бестолковые люди! Хоть бы по-польски говорил, так некоторые из наших бы поняли, но вещал-то на варварской латыни, непонятной даже большинству поляков. Впрочем, ничего интересного не сказал, я вам и передавать не буду.
По окончании обряда венчания на царство полякам объявили, что теперь царь с царицей по древнему обычаю прошествуют в собор Михаила Архангела, чтобы поклониться гробницам предков Димитрия. Поляки, ведшие себя во все время весьма неучтиво и громко возмущавшиеся как некоторыми деталями церемонии, так и якобы духотой и теснотой в храме, теперь первыми устремились к выходу. Им никто не препятствовал, даже уступали дорогу, а иным зазевавшимся ее указывали и почтительно, под локотки, провожали. Когда последний католик переступил порог храма, двери немедленно захлопнулись, и мы, среди своих, могли всласть насладиться второй церемонией — бракосочетанием.
Тут святые отцы, пошедшие на столь большие уступки в неустоявшемся обряде венчания на царство, требовали строжайшего следования канону и традиции. Тут уж Марине не простили бы ни малейшей заминки в исполнении обрядов православных, но она ни разу не дала повода усомниться в своем истинном благочестии. В конце же приключился очень смешной и в то же время умилительный эпизод. Когда Димитрий по обычаю грохнул чашу из-под вина об пол, то они с мо-
лодой женой стали премило препираться, уступая друг дружке право первому ступить на осколки. Их спор разрешил патриарх, хотя, быть может, и невольно или по незнанию некоторых наших народных обычаев из-за своего греческого происхождения. Он сделал шаг по направлению к молодым, и под патриаршим каблуком раздался громкий хруст. Димитрий немедленно нашелся.