Стрелецкое войско давно использовалось для поддержания порядка в столице. Его бойцы селились отдельными слободами, всегда имели под руками вооружение, располагали опытом военной организации и ведения боевых действий. Это вовсе не хаотичные толпы посадских людей и не рой рассерженных крестьян. Это угроза иного порядка. Стрельцы, при их многолюдстве, представляли собой огромную силу. Против них правительство могло использовать дворянское ополчение, а также полки нового строя. Но первое еще требовалось собрать — дело небыстрое! А вторые… вторые могли и сами испытывать проблемы с выплатой жалованья. Смерть Федора Алексеевича как будто утихомирила бунтовщиков: они, видимо, надеялись на справедливый разбор их жалоб со стороны нового государя и нового правительства. Стрельцы понимали: дело затормозилось по самым уважительным причинам, можно и подождать еще немного.
И было бы очень славно, кабы аристократические «партии» обратили побольше внимания на эту новую политическую силу. Да не пытались бы лишний раз тревожить ее и растягивать это самое «немного».
Но вышло иначе. Придворные интриганы не сразу сообразили, с чем они имеют дело.
Едва несчастный государь Федор Алексеевич испустил последний вздох, как обе «партии» пришли в движение.
Первый ход, как и предполагалось, сделали Языков, Нарышкины и их сторонники. Они попытались с большой поспешностью, не дав телу Федора Алексеевича остыть, утвердить единоличную власть нового царя — Петра Алексеевича. Федор Алексеевич скончался вскоре после полудня — близ четверти первого. А к вечеру дворец и вся Москва знали: новым государем наречен Петр Алексеевич. Некоторые источники сообщают жутковатую деталь: наречение нового монарха состоялось чуть ли не через час после смерти прежнего[254]. Эта торопливость производит странное впечатление. Ни Земского собора, ни даже Соборного совещания… Петра Алексеевича в обход его брата Ивана «избрал» на царство узкий круг царедворцев.
Очень хорошо видно, как это происходило, по «поденным запискам» одного из русских очевидцев переворота: «В нынешнем во 190-м (1682-м. — Д. В.) году апреля в 27 день в 13 часу дни судьбами великого Бога великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержец, оставя земное житие, преселися в вечный покой. И того ж часа великий господин святейший Иоаким патриарх Московский и всеа Росии со освященным собором, и бояре, и окольничие, и иных всяких чинов избрали на царство благочестивого великого государя царевича и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, и того ж дни ему, великому государю крест, целовали»[255]. Другой источник свидетельствует о том, что присягу начали принимать моментально — прямо в момент «избрания» Петра Алексеевича на царство: «И того ж часа в верху, в комнате и в передней, при святейшем патриархе и при властях бояря, и окольничие, и думные, и ближние люди, стольники, и стряпчие, и дворяне, и дьяки, и жильцы, а в соборной церкви всяких чинов люди целовали животворящий крест великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичю… а в то время в соборной церкви были: митрополиты Иона Ростовской, Филарет Нижегородской, Иларион Суздальской, да боярин Петр Михайлович Салтыков, думной дворянин Богдан Федорович Полибин, думной дьяк Григорий Богданов»[256].
Называя вещи своими именами, вопрос о престолонаследии решили патриарх, «партия» Нарышкиных при поддержке Языкова, а также те, кого удалось в кратчайший срок отыскать и призвать к совету во дворце. Может быть, 20 человек. Может быть, десять. А может быть, всего-то с полдюжины вельмож, духовных и светских. Они заранее держали «под рукой» приближенных, коим могли доверить принятие присяги.
Далее группа Нарышкиных — Языкова попыталась укрепиться у власти, собирая сторонников и утесняя неприятелей.
По словам того же датского посла, «находившийся в ссылке Артамон (Матвеев. — Д. В.) приехал вместе с отцом овдовевшей царицы ( Н.К. Нарышкиной. — Д. В.) и тремя братьями Нарышкиными снова в Москву..». Собственно, дальняя его ссылка давно закончилась, Матвеев сидел в Лухе и ждал вестей от Федора Алексеевича. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до столицы. «Все те, кто в годы правления покойного царя был в опале, оказались снова возведенными в прежнее достоинство. Затем для Артамона Сергеевича была учреждена должность великого опекуна. Другие же бояре, в особенности старик Одоевский, как цейх-гофмейстер[257], были сильно принижены по той причине, что в былые времена к нему (А.С. Матвееву. — Д. В.) относились настолько враждебно, что оказалось возможным нанести ему ряд очевидных оскорблений. Отсюда следует, что, судя по всему, пришло его время брать реванш у своих противников»[258].
254
Очень точно ухватил суть происходившего тогда переворота современный историк А. П. Богданов: «О наречении Петра на царство
255
Поденные записи очевидца московского восстания 1682 года // Советские архивы. 1979. № 2. С. 35.
256
257
Князь В.Ф. Одоевский возглавлял крупное финансовое ведомство — приказ Большого дворца.