Миссис Браун только что сделала ему инъекцию и кончила мерить его давление. Оно продолжало оставаться низким, поэтому он чувствовал все время слабость.
— М-р Рейли здесь, — сказала она, — хотите его увидеть?
— Попросите его подняться.
Стефан вошел, болезненно хмурясь.
— Как вы, Александр?
— Не особенно хорошо. Есть что-нибудь?
— Ну… — Стефан смотрел на него изучающе и озабоченно. — Да так, ничего, но мне придется вас встревожить.
— Ну что вы, Стефан, что случилось? Дела студии меня не встревожат.
— Это совсем не дела студии, Александр, я не уверен…
— Теперь вы пробудили мое любопытство, — сказал Александр, — и должны сказать мне. Неудовлетворенное любопытство, говорят врачи, мне очень вредно.
— Вы просили меня разузнать о Джанет Деррингер, — сказал Стефан.
— Да, да. Вы узнали?
— Я пытался узнать, что случилось с ней за последние дни. Это была почти какая-то проклятая тайна. В отеле понятия не имели, где она. За квартиру все еще платили, но ее там не было несколько недель. Александр, я не знаю, можно ли в вашем теперешнем состоянии…
— Что вы, Стефан, не обращайте на это внимания.
— Но я все же ухитрился разыскать ее.
— Да?
— Она находится в таком месте, которое называется санаторием Кронера.
— Она больна?
— Санаторий Кронера, Александр, это довольно фешенебельный сумасшедший дом.
— О Боже мой!
— Подождите секунду, она не сумасшедшая. Я уверен, что она не сумасшедшая. Я провел некоторую проверку и узнал, что санаторий доктора Кронера — это очень, очень дорогое место. В основном для эксцентричных пожилых дам и джентльменов, которым выпала несчастная доля быть очень богатыми и которых кто-то хочет убрать с дороги. Некоторые из тех, кто там находится, действительно сумасшедшие, другие — не такие уж сумасшедшие, а третьи вовсе в своем уме. Польза этого места в том, что вы можете туда поместить любую из этих категорий, если вы готовы заплатить. В случае с Джанет Деррингер… — Стефан ждал. Он изучал Александра, прежде чем продолжить. — В случае с Джанет Деррингер… Кажется, она пыталась покончить с собой. Она была обследована двумя врачами и признана нездоровой, в результате ее поместили в учреждение доктора Кронера. Но мне пришел в голову очевидный вопрос: как она могла допустить, чтобы ее туда отправили? И почему все это секретно? Вот что я узнал за последние четыре дня. Счета оплатил Вилли Сейерман, а два врача, которые освидетельствовали ее, на самом деле очень и очень сомнительны. Это звучит неправдоподобно, я знаю, и невозможно поверить, что такие вещи случаются, но совершенно очевидно, что ее освидетельствовал и запихнул туда Вилли Сейерман…
— Почему? Что, действительно…
— Я догадываюсь, если девушка распространяет бестактные записки о причинах самоубийства, в то время как Сейерман беспокоится о впечатлении, которое он произведет в обществе и в Вашингтоне, его незапятнанная репутация… Это единственное объяснение, которое я мог придумать, Александр. Это подходит. Кто обратит внимание на слова девушки, признанной невменяемой? Слова, направленные против Вилли Сейермана? Она заявляет, что была его любовницей. Прекрасно — продукт расстроенного ума, мания величия.
— Я не верю этому, Стефан. Я не могу заставить себя поверить этому. Такого я не ожидал бы от Вилли.
— Александр, я потратил кучу времени, проверяя и перепроверяя. Я совершенно не сомневаюсь. Практический вопрос, что нам делать? Я подумывал о том, чтобы вызволить ее, но это нелегко. Того, кого однажды признали невменяемым… Чтобы снять диагноз, нужно очень многое предпринять, особенно если есть люди, готовые вам помешать увидеться с ней. Между прочим, заведение доктора Кронера даже не дало подтверждения, что она там. Они сказали, что идентичность их больных — это дело только самих пациентов и их родственников.
Александр встал с постели. От внезапного и резкого движения у него моментально закружилась голова и ему пришлось схватиться за стол, чтобы удержаться на ногах. Сердце колотилось, он закрыл на несколько мгновений глаза и попытался успокоиться, прежде чем заговорить. Он сомневался, сможет ли он спуститься по лестнице и добраться до автомобиля.
— Мы вызволим ее, — сказал он Стефану. Схватив в тот же миг внутренний телефон, он нажал на кнопку, которая соединяет его с гаражом.
О живей детка пальма три колонны все вокруг комнаты и стенная газета кишащая птицами и дельфинами и змеями десятка валет дама король тут прямо сверху о пошевеливайся детка прямо сверху сбросьте их бэби сбросьте панталоны о живее нарисованное небо с нарисованным солнцем и нарисованной луной живей не будь спортивным трофеем водяные лилии из бронзы источают свет как капли воды скинь их бэби эй слишком много света слишком много света чтобы увидеть что-нибудь ол'райт прожектор вы не должны освещать место девушки робкие темноволосая девушка с застывшей улыбкой белые ветви на желтых шпалерах панель движущиеся шпалеры переплетающихся ветвей и все эти птицы и дельфины и змеи и все что желтое или зеленое золотое нет-нет позвольте мне посмотреть я не могу смотреть на такое ол'райт такое все эти дельфины и драконы и змеи позолоченные посеребренные и под черное дерево весь этот шелк здесь слишком много света это надувательство вы не сбросили бубновую даму десятку девятку валета и короля двадцати семи должно быть достаточно если вы примете слишком много они говорят вы извергаетесь на них о'кей что дает мне действие полный дом дает мне действие правильный не такой что любит бэби не такой что нравится бэби что дорогая я хочу увидеть вас с ней я хочу увидеть вас с ней дорогая Джанет такие записки читаются множеством людей так о Боже мой все эти лотосы источают свет когда вы скорчились на свету помните что сказал однажды что О'Нейл сказал о клее благодаря Богу клей хорошо держит бэби крепко держит у вас больше доблести чем у меня любовь Пауль все останавливается о живей бэби сделай нам шоу сделай нам настоящее шоу все останавливается как мне дышится девятка десятка валет дама десятка девятка восьмерка семерка все останавливается как вы можете вполне в этом уверены если они находят нас вовремя он не использует желудочный зонд все эти лотосы источают свет подобно этому и эти белые сексуальные ягодицы стенной газеты плоские как сплющенная коробка в которой ничего нет серая бледная плоть цвет вытек как кровь двадцать семь должно быть достаточно вам в рот это нравится чтобы умереть Иисус Христос мягкая сырая мшистость все останавливается держись за держись за твердое да бэби держись за и двигай бэби так как это огромное О этого большой взгляд на тех двух танцующих с ее штанишками вокруг колен Иисус она уезжает может быть вы хотите ее вместо меня все останавливается мрак такой густой Боже я не могу чувствовать это это о трогай меня трогай меня дай мне что-нибудь почувствовать что-нибудь только дай мне почувствовать ух такое это такое что я не могу ничего почувствовать я не могу ничего почувствовать о Боже мой я не хочу умирать оживи меня оживи меня внутри дай мне жизнь позволь мне родиться о Иисус это конец это конец все останавливается о-о-о-о плоть такая белая такая смертельно белая но куда вытекла кровь это розовое теплое и твердое я не могу смотреть на это дай мне увидеть я хочу видеть но здесь нет света дайте немного света кто-нибудь вы не можете видеть их хорошенькие маленькие сиськи в этом адском мраке так темно так темно поверх спелых грудей кто мог бы подумать человеческое тело может принимать много форм белое на белом все ускоряется затем останавливается и куда ускоряется белое на белом на белом без конца бесконечно повторяющиеся образцы как на стенной газете крики и движения повторяются как изображение на стенной газете нарисованное небо темное и нарисованное солнце не сияет… Боже мой…