— Джанет, — сказал Александр очень деликатно.
Она не повернулась, когда он вошел в комнату.
— Джанет!
Теперь она обернулась, узнала его, и начала плакать, не владея собой. Он обнял ее и помог ей подняться. Она положила ему на грудь голову и рыдала, рыдала, пока он шептал ей, как шепчут ребенку:
— Ну, ну, теперь все в порядке, все в порядке, теперь о вас позаботятся.
Глава восьмая
Вилли ждал у круглого бассейна. Он нервничал, предчувствуя, что будет уничтожен всеми этими событиями. Александр беседовал со Стефаном Димсом уже в течение двух часов. Вилли устал сидеть внутри дома и вышел на воздух. Сколько раз он прошелся вокруг плавательных бассейнов? Двадцать? Сотню? Почему Александр заставлял его ждать таким образом? Вилли помнил, как люди пользовались тем, чтобы заставлять его ждать в прежние годы, прежде, чем он стал кем-то, ждать письма, ответа, телефонного звонка, улыбки… Ему отказывали даже в гневе, заставляя болтаться между надеждой и отчаянием. Это было частью техники, позже он применял ее сам с уничтожающей эффективностью: "М-р Сейерман увидит вас и встретится с вами, как только освободится", "Скажите ему, чтобы он подождал, скажите, я на совещании, попросите его зайти завтра". Он заставлял этих сволочей ждать. Главное, никогда не говорить нет, всегда "может быть", "вероятно", или "как только будет возможно", или "мы вам перезвоним"… Дайте гневу и сомнению забродить в просящих — это великое оружие. Ничто не деморализует, как длительная неопределенность; и никогда не проявлять своей враждебности, а всегда большая широкая улыбка, твердое рукопожатие — звоните мне в любое время, всегда рад вас видеть, затем заставляйте этих ублюдков ждать и томиться. А теперь это проделывали с ним. Они помнил, как он использовал ожидание для девушек, которые хотели поступить в "Германн Глэнц и К°", в дождь, часами. Когда же появятся Александр и Димс? Может быть, они играют с ним? Он вспомнил ожидание на Рейбурн-стрит, где висели объявления в рамке на стене:
"Движущиеся картинки,
сфотографированные в жизни!
Бросьте монетку в щель, поверните ручку вправо, и вы увидите:
КАК ПУЭРТОРИКАНОЧКИ РАЗВЛЕКАЮТ СОЛДАТ ДЯДЮШКИ СЭМА"
Три кокетливо улыбающиеся девушки в шляпах из перьев, один из солдат дядюшки Сэма в фуражке с козырьком, обнимающий двух девушек. Войдет ли кто-нибудь посмотреть, как пуэрториканочки развлекают солдат дядюшки Сэма? Ожидание… Прошло много уже времени с тех пор, как он вынужден был все это терпеть. Если у вас есть власть, вам не приходится ждать… Это было, когда вы пользовались техникой напора, когда вы противились проволочке и бомбардировали их телеграммами, телефонными звонками и срочными посланиями; ночью, когда они были в постелях с женами и любовницами, на уик-энде, когда они старались расслабиться, посреди обеда в отеле вы постоянно вызывали их, вы оставляли срочные записки для них в барах, вы радировали им на борт парохода, вы посылали за ними машину с шофером, прежде чем у них было время собраться с мыслями, вы не давали им времени подумать. Проволочка и напористость — вот два метода, в которых он был мастером, а теперь они применяли это к нему. Частью техники было никогда не позволять людям быть абсолютно уверенными в характере их действий. Они не должны догадываться, волынят их или поторапливают. Вилли никогда себя не выдавал. Поторапливая их, он волынил и, волыня их, поторапливал. "Мое рукопожатие так же надежно, как контракт" — говорил он им, и что они могли сделать? Уличить вас во лжи? Это всегда действовало, а теперь он почувствовал, что такой прием работал против него самого. Никто не давал ему ответов. При том, что вся его империя была в неустойчивом равновесии, они заставляли его ждать. Он отхаркался, плюнул в бассейн и следил, как шарик плевка медленно поглощается зеленой водой…
— М-р Димс, — сказал Александр, — как я говорю вам в течение двух часов, мои условия не подлежат обсуждению. Теперь извините меня, м-р Сейерман ждет в другой комнате. — Стеффорд Димс болезненно улыбнулся, взглянул сначала на Александра, а потом на Стефана Рейли.
— Я боюсь, что м-р Кейб не сочтет ваши условия приемлемыми.
— В таком случае, — сказал Александр, — скажите дедушке моей жены, что он может отправляться в пекло даже скорее, чем он планирует.
Стеффорд Димс смущенно засмеялся.
— Если бы я мог вас немного задержать, м-р Сондорф…
— М-р Сейерман ждет в другой комнате, м-р Димс. Я полагаю, что у него также есть предложение, что делать. По справедливости я не могу его заставлять ждать дольше. Он пришел раньше вас.
— М-р Сондорф, поскольку это дело крайней срочности, очень хорошо, мы принимаем ваши условия.
— Я понимаю. В таком случае я должен рассмотреть предложение м-ра Сейермана в свете ваших альтернативных предложений.
— Когда вы сможете дать мне знать о вашем решении?
— Я позвоню вам в отель позже, вечером.
Когда Димс ушел, Стефан испустил долгий вздох облегчения и восхищения.
— Вот это да! Как вам это удалось! На ваших условиях! Должен признаться, Александр, это произвело на меня впечатление. Что называется, блестящая игра в покер. — Александр слабо улыбнулся. — Вы только что получили фактический контроль над империей и даже не кажетесь довольным.
— Вы знаете, Стефан, как я был…
— Вы преодолели это. То, как вы разделались с доктором Кронером и м-ром Димсом, не похоже на болезненного человека.
— Бывали времена, когда я мог найти сверхэнергию, некоторые вещи могли вызвать ее во мне. Но это мне неподвластно. Вы видели, в каком состоянии я находился в последние несколько недель. Это может случиться снова. А теперь я должен руководить всеми работами.
— Из моего опыта, — сказал иронически Стефан, — повышенная доза власти неизбежно оказывает хороший терапевтический эффект.
— Я не могу взять это на себя без вас, Стефан. Мне необходимо, чтобы именно вы были со мной. Мне нужно знать, что вы со мной.
— Конечно, я с вами.
— Вы знаете, я имел в виду не только работу, я имею в виду все.
— Вы хотите, чтобы я подписался кровью? — спросил Стефан шутливо.
— Я вполне серьезно, Стефан.
— Я это знаю, Александр, и я говорил не шутя. Я с вами, и думаю, что вы должны принять предложение Кейба.
— Тогда прекрасно. Мы сделаем это, Стефан. — И его лицо расплылось в широкой мальчишеской улыбке. — А теперь я должен разделаться с Вилли. Я хотел бы, чтобы вы остались, это будет сильная сцена.
— Уверен, что это будет сильная сцена и не возражаю остаться посмотреть, как этот подлец получит возмездие, — сказал Стефан мрачно.
Они вышли вместе из комнаты и пошли искать Вилли. Они нашли его около бассейна. Он смотрел в воду и из-за этого не заметил их приближения, пока они почти не наткнулись на него. Он внезапно посмотрел вверх. Прошли две минуты тишины, пока он прочитал приговор на лице Александра. Он не мог заставить себя поверить этому. Он широко улыбнулся улыбкой Вилли Сейермана и потянулся, чтобы взять руку Александра, соединиться с ним таким способом, как мужчины делают на континенте, когда они собираются вести интимную деловую беседу. Но резким движением Александр избежал этого намечающегося контакта и рука Вилли неловко повисла в воздухе, прежде чем снова вернулась на место.
— Вы со мной, Александр? — спросил он.
— Нет, Вилли я — нет.
Возникла длинная пауза. У Александра было ужасное чувство, что Вилли сейчас может разразиться слезами и причитаниями, этого можно было от него ожидать.
— Могу я спросить, почему вы так поступаете со мной, Александр? — сказал он упавшим голосом.
— Вы хотите знать?
— Да, я хочу знать. Да, я хотел бы знать, почему мне нанес такой предательский удар в спину тот, кому я всегда доверял, на кого я смотрел всегда скорее как на… на…
— …на сына, Вилли? Перестаньте рыдать, Вилли. Я скажу вам, почему я так поступаю. Я считаю, что такой человек, как вы, не должен обладать огромной властью. Вы не подходите для того, чтобы иметь так много власти. Должен сказать вам, Вилли, что вы делаете вещи, которые вызывают у меня чувство брезгливости, чтобы с вами связываться. Мы вызволили Джанет Деррингер из того места, куда вы ее поместили, потому что мне удалось узнать, но Бог знает, что вы сделали с другими?.. То, о чем мне удалось узнать…