Это вызвало подавленные нервные смешки.
— Ну, спустя немного времени, — продолжал Фентон, — он смоделировал новые крылья для архангелов, пересмотрел всю систему, при помощи которой были прикреплены нимбы, и повел святого Петра показать все привнесенные изменения. Но оставалось еще кое-что, с чем он не поработал только потому, что ангелы не успели проделать весь путь к вечности, а он не понимал, почему они все еще проделывают этот путь. Это старомодно, сказал им Александр и попросил аудиенции у Бога. После того как он нажал все тайные пружины, все было улажено и Сондорф появился перед Богом, который восседал на высоком троне и хмурился. "М-р Сондорф, — сказал ему Бог, — я много слышал о вас". — "И я много слышал о вас", — вставляет Сондорф. "И мне не нравится кое-что из того, что я слышал о вас, — продолжает Бог, сердясь, — есть некоторые вещи, которые вечны и неизменны". — "Уверен, уверен, — сказал Сондорф нетерпеливо, — как раз об этом я хочу поговорить с вами сейчас. Как мужчина с мужчиной…" — "Как мужчина с мужчиной?!" — гневно гремит Всемогущий. "О'кей, о'кей, как Бог с Богом…"
Развязка была хороша. Отдельные смешки перешли в единодушный хохот.
Глава десятая
В журнале "Тайм" Александру был посвящен многостраничный репортаж:
"В своем приватном вагоне, устланном обюссонскими коврами, — начинался репортаж, — старый молодой человек тридцати семи лет прохаживался туда и сюда по качающемуся вагону. Большую часть времени говорил он, прислушиваясь иногда к условным предложениям от разных людей из личного окружения, а затем подводил итог всей дальнейшей дискуссии своим традиционным заявлением: "Теперь мы сделаем это так". Александр Сондорф — тонкое воплощение американской "истории успеха" — вел одну из своих знаменитых конференций на ходу, в то время как он объезжал восток, где шли премьеры его фильма "Это случается все время" с Гари Купером и Джанет Деррингер в главных ролях. В следующем вагоне стенографистка расшифровывала указания, инструкции, сюжеты, соображения, связанные с затратами, пугающие нравоучения и слова пожеланий и похвал, которые он надиктовал еще за завтраком, состоящим из черного кофе, фруктового сока, тоста и меда в горшочках из Кариньи — "меда богов", специально привезенного для него из Греции. Для царя кино Сондорфа это было только упражнением, разминкой, перед тем как он угрохает весь свой восемнадцатичасовой рабочий день босса на дела кинематографической империи "Сейерман-Хесслен-Сондорф".
Якобы служащий компании, с годовым доходом за последний год в жалованье и премиях в один миллион двести пятьдесят тысяч долларов, плюс скрытые проценты от общей прибыли "С.Х.С.", Сондорф на деле является человеком, который руководит всеми зрелищными предприятиями и чье слово распространяется на все — от цвета губной помады, которую должна использовать кинозвезда, до убранства нового кинотеатра "С.Х.С.". Только восьмидесятилетний Генри Кейб может отменить одно из решений Сондорфа, а Сондорф женат на любимой внучке старого финансиста, Сьюзен.
В одночасье вундеркинд из Голливуда, который в возрасте двадцати пяти лет продвинулся от личного секретаря до руководителя студии путем осуществления единоличного путча в студии Хесслена, превратился в самого агрессивного и противоречивого новатора в кинематографии. Он был одной из главных фигур при внедрении звука в кино, а затем удивил каждого, отказавшись заниматься фотографированием поставленных пьес, а вместо этого начал серию гангстерских кинофильмов ("Враг народа", "Мистер Важная Шишка", "Право пистолета"), серию пикантных мюзиклов ("Потерявшаяся девочка", "Идущие на Места", "Улица, вымощенная золотом") и ряд сильных драм на социальные темы ("Большая добавка", "Суд Линча", "Толпа", "Взяточники", "Выбор из никого", "Я еврей"). К тому же Сондорф был ответственным за фильмы, составившие серию шикарных комедий с реалистическими полутонами, с его протеже Джанет Деррингер в главных ролях, самый последний образец из которых — "Это случается все время".
Возможно, наиболее разительным достижением изготовителя кинозвезд Сондорфа стало забавное превращение блондинки из блондинок мисс Деррингер в самую трогательную легкую комедийную актрису нашего времени. Когда Джанет Деррингер появилась на экране, она была воплощением красотки блондинки, как каждый из нас представляет таковую. Но ее искусство состояло в исполнении ролей, предназначенных специально для нее. Ее сверхзадачей является быть всем понятной, и самое удивительное, что она забывает о том, что она красивая, в то время как некоторые актрисы заставляют забыть, что они некрасивые. Мисс Деррингер убеждает нас, что внутри каждой красивой девушки скрывается простая девушка, борющаяся за то, чтобы скрыть себя за красивой внешностью. Она пользуется своей сексапильностью так же, как Чаплин пользуется своей физической ловкостью; это у героини последнее средство ответного удара против жестокостей людей всего света. Так что, когда Джанет Деррингер применяет сексапильность, радуешься, что она прибегла к этому приему, давая возможность зрителю увидеть ее насквозь. В отличие от Джин Харлоу и всех остальных агрессивно-эротических секс-королев Джанет Деррингер скорее извиняется за свою власть над мужчинами. Чувствуется, что ей не нравится использовать несправедливые методы, но, принужденная к этому, она не слишком протестует и дает волшебству работать, подобно фокуснику, изумленному собственной ловкостью рук.
За создание этого образа почти полностью ответствен Сондорф. Прежде чем он принялся за ее карьеру, Деррингер чахла на маленьких ролях по контракту в "Сейерман-Интернешнл".
Если у Сондорфа очень много поклонников, у него есть и свои хулители. Говорит известный режиссер, который по определенным причинам не захотел открыть своего имени: "Сондорф — это Рин Тин Тин [66]среди продюсеров, не потому, что он делает все особенно хорошо, а удивительно, что он может ходить на задних лапах, лаять, обладая почти человеческими умственными способностями". А вот что говорит Вальтер Стаупитц, которого Сондорф уволил из студии Хесслена в 1924 г.: "Сондорф иуда и разрушитель. Под внешностью обаятельного мальчишки таится мания маньяка, жаждущего тотальной власти.
Он хочет всем обладать и каждым руководить. Он больший враг искусства кинематографии, чем Вилли Сейерман, потому что Сондорф старается создать впечатление, что он на стороне культуры и искусства. Он не более интересен в искусстве, чем Дж. П. Морган в математике. Он почти так же уважает искусство, как Атилла. Он то, чего несомненно хочет великая американская публика. Он Дягилев черни".
Менее злостные и менее пристрастные критики обвиняют Сондорфа, что он окружил себя подхалимами, стал диктатором, сопротивляющимся доводам рассудка. Говорит один из критиков: "Сондорф обладает значительными способностями, но так окружен поддакивателями, что все, что он видит и слышит, является отражением и эхом его самого и его собственных идей. Я думаю, если он услышит мысль, исходящую не от него и порожденную не им, он подумает, что человек говорит по-китайски, и уволит его на том основании, что он не может говорить по-английски". В одном из своих редких интервью Сондорф сказал следующее по поводу своих диктаторских методов: "У меня есть теория, касающаяся энергии. Я верю, что около 90 процентов ее тратится на борьбу с фантомами. Из-за того что у меня меньше природной энергии, чем у большинства людей, я должен сохранять то, что у меня есть, и поэтому я не могу позволить себе роскошь тратить ее на споры с людьми. Я говорю людям, что делать, потому, что таким способом я экономлю свою энергию. Я не утверждаю, что это хорошо и похвально, но это единственный способ, которым я могу действовать. Описывать убедительную концепцию или рисовать убедительную картину, объяснять причины, почему я считаю нужным что-то сделать, убеждать людей изменить их мышление, чувства, отношение к вещам, к идеям или к очертанию и цвету дерева — требует в десять раз больше энергии, чем послать в бой целую армию. Так что я предпочитаю только говорить им, что надо делать, а не убеждать их в своей правоте. И я поступаю так просто потому, что у меня не хватает энергии на убеждения. Я рассматриваю себя не как артиста, бизнесмена или администратора, — во мне больше от конквистадора".
Чтобы помочь конквистадору Сондорфу сохранить свою драгоценную энергию, он окружает себя людьми, которые не будут с ним спорить. Директор рекламного отдела студии Пит Фентон играет роль придворного шута, ему позволяется и даже поощряется рассказывать Сондорфу анекдоты, которые о нем ходят. Образчик такового: "Какой была студия при Сейермане? Образцом бесчеловечного отношения одних людей к другим. А при Сондорфе? Наоборот".