На этот раз Полуживец прождал минут пять. Номер вновь не определился, но голос теперь был женский. Ему велели приехать к двум часам на «Спортивную», не на машине, на метро, и пообещали в два вновь позвонить. Времени было в обрез — на часах половина второго, а жил Иван в Казачьем переулке, — так что пришлось поторопиться.
Ровно в два раздался звонок, и голос, снова мужской, отправил Полуживца к Князь-Влади-мирскому собору. Когда Иван подошёл к ограде храма, болталка вновь ожила, и лоцман-женщина повела его к пустой скамье, вернее — к урне возле скамьи, где Полуживец обнаружил пакет, в котором лежал аппарат “Nokia” модели десятилетней давности. Свою болталку ему велено было оставить (возврат гарантировался) неподалёку, в соседнем доме, на площадке парадной (разумеется, проходной), так что все дальнейшие инструкции Иван получал уже по тяжёлому монохромному мастодонту, которому давно полагалось место в музее допотопной техники.
Его ещё долго таскали за ухо по городу (была даже примерочная кабинка в одном из закоулков «Галереи» на Лиговке, где его обследовали из-за шторки бдительные руки с детекторной рамкой), пока голос не привёл наконец Полуживца на Крестовский, в Приморский парк, к чёртову колесу. Там его встретил худощавый высокий мужчина лет пятидесяти с небритым (белёсая щетина) подвижным лицом, и они вдвоём сели в кабинку.
— Александр Куприянович, — протянул для рукопожатия ладонь мужчина. — Переговоры будете вести со мной.
Иван тоже представился — рука у Александра Куприяновича оказалась теплой и крепкой.
— Насколько вы знакомы с родом нашей деятельности?
— Поверхностно, — признался Полуживец. — Но хочу познакомиться ближе… Многое, так сказать, хотелось бы попробовать и испытать. — И добавил со вздохом: — Хотя и ограничен в средствах.
Прямота и простота его слов произвели на собеседника приятное как будто впечатление. По крайней мере, так показалось Ивану по небритому лицу переговорщика, на котором произошли определённые сокращения и перемещения подкожных мышц, суммой движений дававшие повод Полуживцу подумать так, как он подумал.
— У нас, мил человек, строгие правила, — предупредил Александр Куприянович. — От клиента мы требуем высшей меры ответственности. В противном случае последствия могут быть необратимыми.
— Об этом мне уже известно.
Переговорщик усмехнулся:
— Не думаю. Однако — давайте к делу.
Одного оборота чёртова колеса хватило им на то, чтобы прийти к предварительному соглашению. Оказалось, что на данный момент новому клиенту («клиенту первой степени доверия», как выразился Александр Куприянович) может быть оказана услуга по временному внедрению его сознания в тело другого здорового человека без гендерных ограничений, а также внедрению в тело домашнего питомца (млекопитающего), пребывающего в безукоризненной физической форме. Объект переселения личности клиент должен обеспечить сам («переплёт из кожи заказчика» — вспомнилась Ивану шутка покойного отца — мастера книжной реставрации) на условиях, как уже упоминалось, полного доверия и душевного согласия. Разумеется, это касалось только человеческого перевоплощения, поскольку услуга подразумевает обоюдный обмен. В случае с домашним питомцем согласие не требовалось, но тут тело клиента с вселившейся в него скотинкой погружалось в обязательный принудительный сон на то время, пока не настанет момент возвращения к status quo. Питомец же с «всадником» внутри живёт своей жизнью — обоняет, видит, скачет, метит кусты. «Всадник» под слово чести обязуется не разглашать сведений о «конюшне» и её персонале, но имеет право рекомендовать нового кандидата на приключение, если готов за него поручиться. Прейскурант удручал — и если в случае обмена телами с человеком ещё была возможность разделить траты с партнёром, то с домашнего питомца взятки гладки. И всё-таки Полуживец вписался. Ударили по рукам.
— А что вы предлагаете клиентам следующих степеней доверия? — Иван дал понять, что смотрит в будущее с оптимизмом.
— То же плюс кое-что ещё. — Тон Александра Куприяновича был таков, что не допускал проникновения в подробности. — Но обычно хватает перечисленного.
— Дает ли фирма какие-то гарантии?
— Отвечаем репутацией. А она у нас, мил человек, безукоризненна — спросите тех, кто вёл с нами дела. Однако если вас пугают риски… — На лице Александра Куприяновича произошло движение, свидетельствующее о том, что в любой миг разговор может быть закончен.
— Нет, что вы, — поспешил Полуживец заверить, — совершенно не пугают.
Хотя внутри, в глубоких недрах живота, под ложечкой, пугали. Так пугали, что даже издавали едва слышные писки. Кого он мог спросить?