– А я хочу повторить Шехеразаду! – настаивает «железная голова». – Я хочу, чтобы Европа прочла «тысяча вторую сказку Шехеразады».
В это время подошел смущенный Гинтерсфельт, не смея взглянуть в глаза королю.
– Что, мой богатырь? – спросил этот последний.
– Я поднес ему кубок, ваше величество, но он его в карман положил, – отвечал смущенный богатырь.
– Как в карман положил? Не выпивши вина? – засмеялся Карл.
– Нет, ваше величество, он вино выпил, поцеловал меня и кубок положил в карман.
– Ну и прекрасно, я ему жалую этот хороший кубок как своему союзнику, – весело сказал Карл.
Мазепа, глянув своими хитрыми глазами на ничего не понимавшего кошевого Костю, поднялся с места и, улыбаясь своею кривою и тонкою верхнею губою без участия нижней, торжественно произнес:
– Ваше королевское величество! Вы оказали величайшую милость всему Запорожскому войску вашим драгоценным подарком.
– Очень рад, – отвечал Карл, – желал бы сделать им еще больший подарок.
– И этого много, ваше величество: они пропьют его всем кошем за ваше драгоценное здоровье.
– Тем больше рад… Виват, мои храбрые союзники и их доблестный полководец, кошевой Константин Гордиенко! – воскликнул он, подымая кубок.
Добродушный Костя-кошевой, услыхав свое имя, единственно понятное ему в речах короля, встал и закричал таким голосом, которого хватило бы на десять здоровенных глоток.
– Гей, казаки братци! Панове товариство! А нуте многая лита его королевскому величеству! Многая, многая лита!
– Многая лита! Многая лита! – застонало все Запорожье, плясавшее и неплясавшее, евшее и пившее, кругом целовавшееся и спорившее без умолку
Пир приходил к концу. Многие запорожцы были уже совсем пьяны они обнимались со шведами, иные дружески боролись с ними, пробуя свои силы, и то швед слетал через голову ловкого запорожца, то дюжий швед сминал под себя неловкого мешковатого казака.
Юный Максимилиан, увидав эту борьбу, бросился к ратоборцам и увлек за собою силача Гинтерсфельта. Последнего, выпившего порядком, шибко подзадорило то, что он увидел, и он пошел пробовать силу: став в боевую позицию, он показывал вид, что ищет охотника побороться, засучивая рукава. Охотник тотчас же нашелся. Наплясавшись вдоволь и увидав своего нового приятеля, топтавшегося шведа, якобы подарившего ему кубок, Голота подступил к нему с ясными признаками, что хочет с ним потягаться, то есть поплевывая и фукая в ладони.
– А ну, братику, давай! – говорит он, расставляя ноги и протягивая вперед руки.
Гинтерсфельт понял, что его приглашают на единоборство, и немедленно облапил своего противника. Началась борьба. И Голота, и Гинтерсфельт, согнувшись в пахах и обхватив друг друга, стали медленно топтаться и кружить на месте, широко расставляя ноги и нагибая друг дружку то в ту, то в другую сторону. Ноги так и делают борозды по земле, все напряженнее и напряженнее становятся мускулы рук и затылков единоборцев, но ни тот ни другой еще не делают последних усилий. Наконец, Голота сделал отчаянное напряжение и приподнял шведа, словно отодрал от земли прикованные к ней могучие ноги богатыря, но ни перекинуть через голову, ни смять под себя не мог. Снова став ногами на землю, шведский богатырь в свою очередь сделал усилие, подогнулся немножко, коленками к земле, под своего неподатливого противника, и не успели казаки, обступившие борцов, мигнуть очами, как Голота, перелетев через голову шведа и зацепив подбородками двух-трех казаков, валялся уже недалеко за спиною ловкого варяга, трепыхая в воздухе своими красными чоботами.
– Ого-го-го! – застонали запорожцы.
– Голла! Голла! – захлопали в ладоши шведы, а более всех «маленький принц».
Честь запорожцев была затронута. Голота, приподнявшись на четвереньки, растрепанный, запачканный, красный, и, обводя вокруг себя изумленными глазами, старался подобрать высыпавшиеся у него из кармана сокровища: горох, сушеные груши, огниво и люльку.
– Задери Хвист! Дядьку Задери Хвист! – кричали запорожцы. – Кете, сюды, дядьку!
Из толпы выполз плечистый, коренастый запорожец с короткими руками, обрубковатыми ногами, с короткою и толстою, как у вола, шеею и с добрым ленивым лицом.
– Что вы, вражи дити? – сонно спросил он, оглядывая «товариство».
– Та он Голоту побороли… Он вин рачки лазить, горох сбирае, – пояснили «вражи дити».
Мешковатый запорожец свистнул:
– Фю-фю-фю! Овва! Хто ж се его так?
– Та он той бугай, вернигора…
Мешковатый запорожец, подойдя к Гинтерсфельту, смерял его глазами и опять свистнул.