— Ифрит Иршад также просит у великого царя милости и справедливости! — проскрипел Иршад. — Ибо несправедливость была совершена и должна быть наказана!
Царевич Эшиа удивленно подумал, отчего считал раньше, что все ифриты похожи один на другого. Вот сейчас на коленях перед царем оказались двое — высокие, обнаженные до пояса, с голубовато-серой кожей… А при этом ифрита Гуфрана сложно было бы перепутать с кем-либо другим, так выразительно было его лицо с мясистыми губами, крупным носом и золотым кольцом с тремя подвесками, вставленном в левую ноздрю. Мускулы его играли под потрескавшейся кожей, а одеждой ему служила черная плотная кожа да золотые украшения. Ифрит Иршад же был тонким и ломким, под стать своему голосу. Штаны и наручи на нем были из ярко-голубой парчи с серебряным шитьем, а длинные черные волосы перехватывали блестящие зажимы. Воистину, ифриты отличались друг от друга так же, как люди отличаются от людей, или же как отличаются от людей ифриты — но всяко не было среди них похожих или одинаковых.
— Что за несправедливость? — уронил царь Ардлет.
Ифриты заговорили одновременно, и царь Ардлет остановил их, вскинув руку в коротком жесте:
— Пусть сначала говорит Гуфран. За ним — Иршад. Когда же и он закончит, пусть скажут слово те, кому есть что сказать. А до того — соблюдайте порядок и тишину.
Только после этих слов Эшиа обнаружил, что в зале не два ифрита, а намного больше. Два или три десятка ифритов скрывались в тени высоких колонн, наблюдая за судом.
Царь Ардлет отпустил руку, и ифрит Гуфран заговорил:
— Мой царь всеведущ и знает, что занимаю я один из домов по левой стороне дворца. Такая милость была пожалована мне твоим предшественником за то, что я помогал ему в его делах, и он мог не бросать свой ремесленный труд, отдавая каждый день своей жизни красоте на радость нашему народу. Вместе с домом достался мне и двор с фонтаном, из которого было чистое вино — то была задумка и находка предыдущего царя. Дар этот достался мне от него перед самой его смертью, и это был лично мой подарок, за то, что я был ему не столько тюремщиком, сколько другом. Это мой царь должен понимать — ведь и у него самого есть нынче друзья среди ифритов.
Царь Ардлет медленно кивнул. Гуфран продолжил:
— И вышло так, что ифрит Иршад, который ничего для прошлого царя не сделал, да и для тебя, мой царь, не делает, трутень такой, повадился ходить в мой дворик да пить из моего фонтана! Я такого, допустить, конечно, не пожелал, а потом прогнал его прочь. Но трутень-то оказался упрямый, вернулся! Я прогнал его второй раз, и что же ты думаешь, великий царь? Он, поганец такой, в третий раз вернулся и осушил мой фонтан! Да так, что тот совсем перестал давать вино, вот какое случилось горе!
Эшиа усмехнулся. Вот что ни говори, волшебные древние существа, а разбираются между собой также, как торговцы в базарный день. И, судя по тому, как царь Ардлет расслабился и попер изящной ладонью щеку, приготовившись слушать дальше — таковое приходилось ему разнимать порой по нескольку раз на дню.
Ифрит Иршад тем временем, не выдержав кляуз, что навешивал на него Гуфран, трескуче прокричал:
— Стало быть, продолжаешь пребывать в заблуждении, что это я сломал твой фонтан? Твой фонтан сам иссяк! В назидание тебе, поскольку все еще ты служишь прежнему царю, а нынешнему не служишь!
— Царя нашего я почитаю и уважаю! — Гуфран ударил мощным кулаком в пол так, что стены сотряслись. — И служу ему как могу! Но преданность мою другой царь наградил, и хорош бы я был, если бы подарками его разбрасывался столь легко!
— Как будто не сыщется мне во всем царстве других дел, кроме как осушать твой фонтан!
— Да где уже тебе, бездельнику?!
— Помолчите, — вскинул руку царь Ардлет. — Вы утомили меня. Оба. В чем твоя беда, Гуфран? В том, что чужак в твой двор повадился — да полно, только ли это твой двор? С чего бы вообще быть у тебя своему двору? Или все-таки в том проблема, что фонтан иссяк?
— Двор, может, и не мой! А фонтан во дворе для меня поставили! — уперся Гуфран.
— Так через двор этот кто угодно ходить может, да хоть бы и к себе домой! Это все ты, Гуфран, жаждешь сжить меня со свету!
— Было бы кого сживать!
Царь Ардлет потер пальцами переносицу, устало вздохнул и заговорил снова:
— Вы, ифриты, так падки на ссоры… Лишь волю дай, вцепитесь друг другу в глотки. А я такого допустить не могу, как ваш царь, да и желания у меня такого нет. Потому наказывать никого не буду. Я награжу — тебя, ифрит Иршад, за службу верную у Северных врат, которую несешь ты по четным числам каждого третьего месяца, я жалую целым домом. Выбери любую дверь из тех, что выходят во двор и находятся напротив дверей Гуфрана. Что до тебя, Гуфран…
В зале на мгновение повисла тяжелая тишина. Эшиа показалось, что огромный ифрит вжал голову в плечи, настолько испугался возможного решения царя. Подумал, что его всего лишат — раз врага наказывать не стали?.. Ардлет усмехнулся:
— Не такое то дело, чтобы тратить на него мое или ваше время. Ты, Гуфран, останешься при своем. И при доме, и при фонтане. Только вот содержимое фонтана отныне повелеваю считать общим. Виданое ли дело, чтобы вино сладкое лишь один пил?
— Но ведь нету вина, мой царь! — горестно взвыл Гуфран. — Кончилось вино!
— Хассан… — царь Ардлет чуть повернул голову, и за его плечом немедленно возник, поглаживая длинную бороду, Хассан Кошачий Глаз. — Отправляйся вместе с Гуфраном и Иршадом, и посмотри своими глазами на этот фонтан. Не знал я ранее, что есть такое чудо, оставшееся от прошлого царя, но, раз вышло так, хочу чтобы оно оставалось. Выясни, отчего вино перестало течь, и почини поломанное. На все у тебя есть мое позволение.
Хассан почтительно поклонился царю, а после повернулся к ифритам, и лицо у него было недобрым. Он ухмыльнулся:
— Что ж… Ифрит Иршад, ифрит Гуфрам, покажите мне фонтан, из-за которого подняли столько шума и отняли время у нашего великого царя. А впредь думайте несколько раз, прежде чем являться по столь незначительному поводу!
Абдурадджин захихикал. Эшиа обернулся и бросил на него вопросительный взгляд. Абдурадджин сказал, все еще продолжая смеяться:
— Хассан наш каждый раз произносит такие слова, и все равно, не минует и пары дней, как вспыхнет очередная склока! Такова натура ифритов, телами мы большие, зато душами маленькие и с людьми не сравнимся, а собтсвенное могущество отравляет кровь и плоть…
— Особенно, тебе, друг, — улыбнулся Эшиа. — Скажи, а могу я сейчас увидеть царя Ардлета?
— Конечно, Путник, — Абдурадджин взял его за руку и повел за собой. — Пойдем, я покажу тебе короткий путь…
Царевич Эшиа остался в коридоре перед массивными дверями зала совсем один — Абдурадджин довел его до места и словно бы растворился в тенях. Эшиа прислонился плечом к стене и принялся ждать.
Царь Ардлет появился довольно скоро. Вместе с ним из залы вышла Иштибхад. Одного взгляда на лицо женщины-ифрита хватило, чтобы понять, насколько в самом деле изматывающими были эти суды, обязательные для царя и его подданных. Ардлет, казалось, с трудом передвигал ноги, бледный, как полотно.
Эшиа шагнул вперед и произнес:
— Может ли великий царь уделить мне пару мгновений?
Иштибхад хотела было отказать ему — Эшиа понял это по ее взгляду, по порыву тела, но Арлет остановил ее взмахом руки.
— Конечно, царевич, — слабо улыбнулся он. — Ты мой гость, и твои желания священны, особенно, если не стоят мне ровным счетом ничего. Иштибхад?..
— Оставляю вас, мой царь, — поклонилась женщина.
— Отправляйся с Хассаном и удостоверься, что все будет в порядке, — попросил Ардлет.
Иштибхад вновь кивнула и исчезла, оставив после себя легкий голубой дымок.
========== 40. ==========
Царь Ардлет поднял на Эшиа усталый взгляд:
— Для чего ты поджидал меня здесь, царевич?
Эшиа пожал плечами:
— Да так… Ты очень занят, мой царь, и отвлекать тебя пустыми разговорами мне не пристало… Однако случилось так, что я увидел тебя на черном троне, такого царственного и холодного, похожего на статую, высеченную из благородного мрамора руками лучших мастеров. Таким я увидел тебя впервые, когда пленником оказался брошен тебе под ноги в огромном тронном зале…