В длинном коридоре уже поджидал слуга, безукоризненно вежливый и тихий, но явно намеревающийся сопровождать царевича следом, куда бы он не направился.
— Как тебя зовут? — обратился к нему царевич Эшиа, недовольный таким поворотом событий.
— Лабар, — прошептал слуга, не поднимая глаз. — Если мое простое имя будет угодно господину.
— Что ты здесь делаешь?
— Царь Ямайн, да будет его лик всегда ясно прозреваться с небес священным Ар-Лахадом ночью и днем, велел мне сопровождать вас повсюду, дабы сделать ваше пребывание у него в гостях легким и безопасным, — прошелестел Лабар, почувствовав недовольство в голосе царевича.
Эшиа нахмурился.
— Я не нуждаюсь в сопровождении, можешь так и передать своему царю. Или он считает меня беспомощным ребенком? Напомни ему, что я пересек Белую пустыню в полном одиночестве, чтобы оказаться здесь. И не смей за мной ходить.
Лабар съежился и бросил быстрый взгляд на царевича. Хоть жест этот, полный страха, был очень быстрым, от Эшиа не укрылся затравленный черный взгляд.
— Я сделаю, как ты велишь, царевич, — ответил слуга. — Но царь Ямайн будет очень недоволен.
Что-то в его голосе заставило царевича Эшиа смягчить сердце.
— Царь Ямайн наказывает вас, если вы не исполняете его приказы? Даже если эти приказы неугодны, к примеру, его гостям?
Лабар обернулся по сторонам, прежде чем нерешительно кивнуть. Эшиа поднял его лицо за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо.
— Расскажи мне, Лабар. Я знаю такой страх: его сложно вызвать на ровном месте.
— Я не могу, царевич, я…
— Пойдем на сделку? — царевич Эшиа приблизил свое лицо к его лицу и понизил голос до едва уловимого шепота. — Я позволю тебе стать моей тенью и следить за мной столько, сколько ты посчитаешь нужным, и доложить царю Ямайну то, что ты сочтешь нужным обо мне доложить. Но ты расскажешь мне о царе. Ответишь честно на мои вопросы. Ты согласен?
Лабар затравленно кивнул. Эшиа отпустил его и улыбнулся.
— В таком случае я хотел бы посмотреть на дворец и дворцовую площадь в первую очередь. А раз уж ты пойдешь со мной, то будешь мне рассказывать, как все устроено здесь, и как здесь живут люди.
Он повернулся на каблуках высоких своих сапог и первый пошел вниз по белоснежным анфиладам дворца. Лабар поспешил за ним следом.
— Ну, Лабар, раз уж ты навязался мне в спутники, покажи мне, где здесь главная площадь? — улыбнулся царевич Эшиа. — Далеко ли?
— Совсем близко, добрый царевич, — прошептал Лабар, и показал рукой в сторону слепящего солнца и белых крыш. — Так вышло, что дворец царя Ямайна стоит не в центре столицы, как принято было раньше строить, а в стороне от реки Кортияр и от центра города, где есть храм священного Ар-Лахада, самый красивый храм в мире, чудо света. И там живут торговцы, и простой люд, и там же есть большой базар, если царевичу интересны такие подробности.
— Очень интересны, — рассмеялся Эшиа. — Во имя Ар-Лахада, Лабар, перестань смотреть на меня как на хрупкий цветок, никогда в жизни не покидавший стен дворца. Мой отец славился тем, что переодевался в простую одежду и бродил среди простого люда, разговаривал с ними, узнавал, чем живет народ. Вот и меня он научил делать так же. Хочешь узнать царя — посмотри, как живет его страна. Хочешь узнать страну — поговори с теми, кто живет не в богатых дворцах, а в бедных лачугах. Веди меня на базар, Лабар, такой хороший день, жаль будет упустить его.
— Я проведу тебя на базар, царевич, — поклонился Лабар, — но не сочти за грубость, если я решусь возразить тебе сейчас. Никто на базаре не примет тебя за простого человека! Посмотри, как дорого ты одет, и посмотри на меня, простого слугу.
Эшиа поглядел на Лабара и рассмеялся.
— Но почему же? Ты одет в белое, и я одет в белое. Из цветных шелков на мне только накидка и шарф. Вот что мы сделаем: ты надень мой шарф, и мою накидку, и те драгоценности, которыми я себя украсил. А я возьму твой белый полотняный платок и прикрою им лицо.
— Я не могу, царевич!…
— А вот я еще интереснее придумал! — совсем развеселился Эшиа. — Ты будешь в этот день — царевич. А я слуга, сопровождающий гостя. Так ведь будет намного веселее и интереснее.
— Если царь Ямайн узнает…
Эшиа прижал палец к его губам.
— Не узнает, мой милый Лабар.
Лабар так удивился его словам и действиям, что забылся и, отбросив всякие приличия, посмотрел Эшиа в лицо. Глаза у него были небесно-синие и такие большие, что Эшиа на миг засмотрелся в них.
— Решено? Идем, — сказал он и стащил с головы платок.
Синий головной шарф удивительно сочетался с глазами Лабара. и Эшиа залюбовался юношей. Может быть, день не будет настолько испорчен навязанным сопровождением. По крайней мере Лабар был красив, знал голод и был достаточно дерзок, чтобы царю Эшиа понравилось и дальше провоцировать его.
Так они и вышли из дворца: Лабар, расправивший плечи под чужими одеждами, гордый, как служанка на маскараде, и усмехающийся царевич Эшиа в белых одеждах, семенящий за ним как подобает слуге. Лабар поспешил скорее вывести царевича с царского двора, подальше от посторонних глаз, и узкими переулками вывел к большой площади, бурлящей людьми, как бескрайнее море.
— Базар, — сказал Лабар и снова показал рукой направление. — Ты уверен, царевич?
— Я тверд в своих намерениях, — хмыкнул Эшиа. — Иди вперед, Лабар, и забудь на время называть меня царевичем. Для тебя я Эшиа. Или “Эй, ты”.
Лабар закрыл лицо руками, но Эшиа успел заметить мелькнувшую на смуглом лице улыбку.
========== 6. ==========
Что за чудо восточный базар! Неописуемое полотно человеческой жизни. И в каждой стране, в каждом городе полотно это написано своими, особыми красками, выткано в своей самобытной манере на гобелене жизни царства. Воистину, если хочешь узнать, чем живет народ, загляни сперва на базарную площадь, вот там и увидишь все как на ладони. Так и в стране Ямайн базар был сердцем города, раскинувшись на огромной площади между царским дворцом и белым храмом Ар-Лахада, как огромное озеро, в которое стекались шумные реки-улицы со всех сторон. У узких арочных пролетов, соединяющих дома по окраинам улиц, сидели нищие с протянутыми руками и музыканты, перебирающие струны сифара. Прохожие давали им деньги, или угощали фруктами, или громогласно проклинали, и шли дальше по своим делам. Огромной змеей заворачивалась по площади спираль торговых рядов. В самом начале стояли лавки гончаров, и ткачей, и ковровых дел мастеров, и кожевников, и портных, и всякий, кому нужны были ткани, ковры или добротная одежда, останавливались около их лавок, и заводили с торговцами длинный разговор о ценах, о товаре, да о погоде и здоровье дочерей и жен, поскольку все всех знали здесь, а чужаки появлялись все реже и реже. За этими рядами же начинались торговцы фруктами, сластями, сушеным мясом и душистыми специями, и радушно предлагали каждому попробовать свой товар, и никто не мог уйти от них без покупки. В самом же сердце спирали базара стояли торговцы сокровищами: золото, серебро и знаменитый белый ямайнский камень, из которого делали браслеты и серьги, украшали прилавки, а владельцы заманивали женщин и молодых девушек примерить красивые вещи, а мужья потом платили дорогую цену, поскольку не приятно было здесь торговаться за украшения. Так базар богател и процветал, лавки ломились от товара, и каждый день именно здесь жители города встречались друг с другом, чтобы обменяться новостями, сплетнями и различными своими радостями и горестями.