Дело в том, что Антипатр появился при дворе в то время, когда Ирод приближался к 60 годам, весьма почтенному для того времени возрасту, и стал задумываться о наследнике, способном продолжить его дело. Ранее он, несомненно, предпочитал сыновей своей страстно любимой жены Мариамны, но теперь дошедшие до него сообщения об их высказываниях не могли не возбудить в нём серьёзные сомнения. Этим сразу же поспешил воспользоваться Антипатр, решивший отомстить за многолетнее прозябание своё и своей матери в ссылке вдали от столичной жизни. Ему было уже около 30 лет, и, в отличие от сводных братьев, он был умным и хитрым прирожденным интриганом, способным добиваться цели, не брезгуя никакими средствами.
Разобравшись в царящей во дворце обстановке, он присоединился к деятельности Саломеи и Фероры против сыновей Мариамны. В самое короткое время он сумел создать среди придворных, посчитавших его новым наследником, сеть осведомителей о настроениях и высказываниях братьев. Материалов для их компрометации было теперь особенно много, потому что дети Мариамны открыто выражали недовольство возвышением «простолюдина» Антипатра, вспоминали о судьбе своей матери, обвиняли отца в нарушении закона и права. Все это, разумеется, в преувеличенном и зачастую в искаженном виде передавалось им непосредственно царю. Но при этом Антипатр держался в стороне, то есть воздерживался от прямых обвинений братьев и только изображал из себя преданного и любящего сына.
Постепенно доверие к нему Ирода возрастало, он даже вызвал из ссылки ко двору его мать — Дорис, в течение трех десятилетий страдавшую от позора развода и изгнания из дворца. После её изгнания девять других женщин разделяли ложе с Иродом и обменивались с ним брачными обетами. Семеро из них родили ему детей, но первенец Ирода — дитя Дорис при этом игнорировался. Поэтому, когда Ирод вернул Антипатра и Дорис во дворец, оба увидели возможность для мести. Звездный час для них наступил, когда Агриппа в 13 году до н.э. после десятилетнего пребывания в Азии собрался в Рим. Ирод попросил его взять с собой Антипатра с большими подарками в Рим, чтобы его сын мог представиться самому Августу как возможный наследник.
В Риме Антипатру, снабжённому рекомендательными письмами царя к своим влиятельным друзьям, был оказан блестящий прием. Более того, он благосклонно был принят императором в одежде и украшениях царя, только без царского венца. Однако и находясь в Риме, он не перестает интриговать против братьев и, якобы беспокоясь о жизни отца, заваливал Ирода посланиями о злых замыслах детей Мариамны против него. Постепенно Ирод искренне уверовал в преступные намерения сыновей, поскольку такие же сведения поступали ему и от других, а братья, как и ранее, не скупились на высказывание претензий к отцу в самых резких выражениях.
В конце концов Ирод решает просить самого императора наладить отношения между ним и его плохими сыновьями. Вполне возможно, что юридическое основание этого шага Ирода было связано с правовым статусом принцев. Когда речь шла о частных лицах, то местный правитель имел право сам выносить приговор. Здесь же обвинялись наследники царя — «друга и союзника римского народа», и поэтому никто не мог выносить приговор без Августа. Ирод же не обладал правом самостоятельно решать этот вопрос, поскольку тем самым он нарушил бы предписания римского государственного права. Не следует также забывать, что семья иудейского царя, в том числе и принцы, обладали статусом римских граждан.
В ответ на согласие Августа Ирод в 12 году до н.э. отправляется в плаванье с сыновьями Мариамны в Рим, чтобы предстать перед его судом. Встреча состоялась в североиталийском городе Аквилея в присутствии Антипатра. Всё разбирательство описано настолько живо и подробно, что предполагает в качестве источника Иосифа Флавия искусное перо друга царя философа и писателя Николая Дамасского. В эмоциональной речи Ирод горько жаловался на неблагодарность юношей, обвинил сыновей в замысле убить отца, имея в виду захватить престол. Ирод также подчеркнул их недостойное поведение, несмотря на его великодушие и сдержанность. В заключительной части речи он сказал, что «не воспользовался своей личной властью, но решил привезти юношей к их общему благодетелю Цезарю, и, отказавшись от всего, на что может иметь право оскорблённый отец и подвергшийся козням царь, готов вместе с ними выслушать решение императора» (ИД. С. 199).