Как видим, приведенный фрагмент представляет собой просто панегирик римскому оружию. Заметно также, что автор прекрасно знаком с историей завоевания римлянами эллинистических государств. Более того, заметно, что сподвижник Маккавеев старается представить справедливым характер войны римлян, которые, вопреки известным нам фактам, якобы только защищались от напавших на них эллинов. Впрочем, это вполне объяснимо, поскольку иудеи боролись против того же врага, а его дискредитация вполне укладывалась в то, что сегодня называется «психологической войной». Удивляет другое. Книгу Маккавейскую писал истинно религиозный иудей на еврейском языке (сохранился только греческий перевод), полагавший своей главной целью религиозное истолкование борьбы Маккавеев. При таком подходе все победы иудеев являются благоволением Божьим, а поражения — наказанием за грехи. Однако он никак не комментирует богословскими понятиями успехи язычников — римлян в их общей с правоверными иудеями борьбе против врага — эллинов.
Ещё больше в этом смысле удивляет восхваление добродетелей самих римлян и их государственного устройства. Вот что сказано далее в вышеприведенной цитате: «А с друзьями своими и с доверившимися им они сохраняют дружбу и овладели царствами ближними и дальними, и все слышавшие имя их боялись их. Если захотят кому помочь и кого воцарить, те царствуют, и кого хотят, сменяют, и они весьма возвысились; но при всём том никто из них не возлагал на себя венца и не облекался в порфиру, чтобы величаться ею. Они составили у себя совет, и постоянно каждый день триста двадцать человек совещаются обо всём, что относится до народа и благоустроения его. И каждый год одному человеку вверяют они начальство над собою и господство над всею землёю их, и все слушают одного, и не бывает ни зависти и ревности между ними»{52}.
Повторяем, странно видеть правоверного иудея, искренне полагающего лучшим правлением иудейскую теократию, то есть Царство Божие, благожелательно описывающего идеализированную, конечно, но всё же достаточно точно понятную римскую демократию. Поистине это редкий случай благожелательной встречи разных цивилизаций. Невольно возникает мысль, что автором этого пассажа был кто-то лично наблюдавший римскую действительность. Как и Чериковеру, мне хочется думать, что больше всего на эту роль подходил Язон (Ясон), сын Элеэзера, один из двух направленных в 161 году послов Иуды Маккавея в Рим для заключения союза с Римской республикой{53}. Косвенно на это может указывать имя автора Второй книги Маккавейской — Язон из Кирены и то, что он был современником и сподвижником Иуды Маккавея. Об эллинистической образованности свидетельствует само его имя Язон, а также несомненное знание греческого языка, без чего невозможно представить себе дипломата того времени и, конечно, сам стиль изложения римской истории, весьма близкий к манере изложения греческих историков. Если это так, то тут мы встречаем уникальный случай сочетания во II веке до н.э. в одном человеке понимания ценности античной демократии и эллинистического образования с горячей верой иудея и патриота.
Надо отметить, что дипломаты Иуды добились блестящего успеха. Как сказано об этом в той же Первой книге Маккавейской, они сообщили, что вошли в Риме в собрание совета (видимо, имеется в виду сенат), «и, приступив, сказали: Иуда Маккавей и братья его и весь народ Иудейский послали нас к вам союз и мир, чтобы вы вписали нас в число соратников и друзей ваших». На это заявление последовало «послание, которое они (римляне) написали на медных досках и послали в Иерусалим, чтобы оно служило для них там памятником мира и союза: «Благо да будет римлянам и народу Иудейскому на море и на суше на веки, и меч, и враг да будет далеко от них! Если же настанет война прежде у римлян или всех союзников их во всём владении их, то народ Иудейский должен оказать им всем сердцем помощь в войне, как потребует того время. И воюющим они не будут ни давать, ни доставлять ни хлеба, ни оружия, ни денег, ибо так угодно римлянам; они должны исполнять обязанность свою, ничего не получая. Точно также, если прежде случится война у народа Иудейского, римляне от души будут помогать им в войне, как требует того время. И помогающим в войне не будут давать ни хлеба, ни оружия, ни денег, ни кораблей: так угодно Риму; они должны исполнять свои обязанности, и без обмана». Поражает юридическая точность документа, столь характерная для римлян, подаривших миру римское право. Но дело не кончилось только формальным заключением союза. Рим сделал конкретное заявление: «А о том зле, какое делает иудеям царь Димитрий мы (римляне) описали ему так: “Для чего ты наложил твоё тяжкое иго на друзей наших и союзников, иудеев? Если они обратятся к нам с жалобой на тебя, то мы окажем им справедливость и будем воевать против тебя на море и на суше”»{54}. Отметим, что царь Дмитрий — это наследник умершего Антиоха Эпифана IV, продолживший войну последнего против Маккавеев.