Вряд ли Ирод за семь дней пребывания в столице тогдашнего мира мог серьезно познакомиться с великолепием Рима. Ведь его не оставляла тревога о том, что от успеха его обращения к владыкам римского мира зависит судьба его близких, осаждённых в Масаде. Однако его ласково принял старый знакомый и покровитель Антоний. Этот честолюбец, бесшабашный солдат и кутила был, в сущности, отзывчивым человеком, насколько, конечно, на это способен римский аристократ, и мог ценить верность, мужество и гостеприимство старых друзей. Он с большим сочувствием выслушал рассказ Ирода о бедствиях его семьи, давно и хорошо знакомой Антонию, о мужестве, с которым иудейский тетрарх сопротивлялся врагам Рима парфянам, а также их ставленнику Антигону. Антоний давно уже высоко ценил энергию, мужество, воинские дарования Ирода и, конечно, решил, что лучшего и более преданного интересам Рима царя иудеев, чем ранее назначенный им тетрархом иудеев Ирод, не найти. Это было тем более важно, что предстоял большой поход против парфян.
Конечно, на такое назначение требовалось согласие другого триумвира — Октавиана, который лично ранее не встречал Ирода. Однако он знал о дружественном покровительстве, которое его приёмный отец Юлий Цезарь оказывал семейству Антипатра. Кроме того, тогда он старался сохранить союз с Антонием и всемерно избегал несогласия с ним. Поэтому официальное утверждение Ирода царём иудеев состоялось на заседании сената, формально сохранявшего все полномочия высшей власти в Риме, хотя действительная власть принадлежала, конечно, триумвирам, прежде всего Октавиану и Антонию. Трудно представить, какие чувства испытывал Ирод, представ перед взорами сидящих на курульных креслах одетых в сенаторские тоги почтенных вождей великого римского народа. Возможно, он внимательно рассматривал статую Помпея, у подножия которой всего четыре года назад окровавленным пал слишком доверчивый могущественный владыка мира и покровитель его семьи Цезарь. Сначала перед почтенным собранием выступил Валерий Месала Корвин, знаменитый оратор, воин и покровитель искусств. Он хорошо знал Ирода, поскольку годом раньше защищал его перед Антонием в Дафне. В красноречивой речи Месала рассказал о заслугах перед Римом отца Ирода, о гибели членов его семьи в борьбе с парфянским ставленником Антигоном, но, конечно, главным было то, что, приняв царский венец Иудеи с помощью парфян, Антигон сам признал себя заклятым врагом Рима. Затем с аналогичной речью выступил другой оратор, Атратин. Сенаторов охватило такое негодование и гнев против парфян и Антигона, что предложение Антония о провозглашении царём Иудеи верного друга республики Ирода перед началом войны с Парфией было принято единогласно. Иосиф Флавий рассказывает, что после этого Антоний и Октавиан вместе с Иродом вышли из здания сената, причём новопровозглашённый иудейский царь торжественно шествовал между обоими хозяевами римской державы. Предшествуемая консулами и другими должностными лицами торжественная процессия отправилась совершить торжественное жертвоприношение Юпитеру Капитолийскому, после чего на Капитолии было торжественно выставлено состоявшееся решение. Всё закончилось роскошным пиршеством в доме Антония.
Несомненно, такое небывалое чествование нового царя далёкого варварского государства, образованного к тому же из римской провинции, в значительной степени отражало и впечатление, которое произвел сам величественный облик Ирода, его военные заслуги, дипломатический талант и умение держаться перед хозяевами мира. Рискнём отметить также, что его приветствовала и та толпа местных иудеев и им сочувствующих, которую побаивался на форуме сам Цицерон и которая бурно оплакивала смерть Юлия Цезаря. Вся эта церемония как бы символизировала включение иудейского народа в римский мир, фигурально говоря, сочетание на первый взгляд несовместимого — покровителя Рима Юпитера Капитолийского и невидимого всемирного Бога Иудеев — Яхве. Как пишет Иосиф Флавий, это случилось в конце 40 года до н.э., в год 184 Олимпиады (в июле этого года), когда консулами в Риме были Гней Домиций Кальвин и, что знаменательно, создатель первой публичной библиотеки в Риме Гай Азиний Поллион.
У Ирода оставалось только самая главная задача — отвоевать своё царство у победоносных пока ещё парфян.