Но новая жизнь, которую ему даровали, улучшила не только его физические ощущения. Теперь он также осознавал и вещи, находящиеся за пределами видимого мира, мира звуков и запахов. Эперит внезапно понимал, что кто-то собирается с ним поговорить, он поворачивался к человеку до того, как тот успел открыть рот. Юноша точно также интуитивно предчувствовал движение за мгновение до того, как оно происходило. Это позволяло ему быстрее реагировать и двигаться со скоростью, которая выводила из равновесия других. Изначально новые способности его пугали, но он быстро к ним привык и приспособился.
Еще одним преимуществом стало ощущение присутствия других людей. Через некоторое время после того, как отряд начал спускаться по не очень густо покрытым лесом склонам, приближаясь к самым крайним домам Итаки, Эперит понял, что за ними кто-то идет.
Деревьев стало еще меньше, не оказалось и прикрытия, поэтому воины перебрались через стену в виноградник, чтобы лоза закрывала их передвижения от нежелательных наблюдателей. Здесь сотоварищи Эперита двинулись дальше, а сам он развернулся и направился назад к стене, доходившей до груди, чтобы ждать преследователя там. Вскоре юноша услышал, как кто-то очень осторожно приближается. Человек явно был маленьким и легким, он создавал очень мало шума. Если бы не улучшившийся слух молодого воина, он, вероятно, никогда бы не догадался о преследовании.
Преследователь ненадолго замер, прислушиваясь, затем положил руку на стену над головой Эперита и стал перебираться.
Мгновение спустя молодой воин схватил его за тунику и с глухим ударом бросил на землю, потом выхватил меч и прижал острие к открытой шее пленника…
И увидел, что поймал мальчика не старше десяти лет.
— Не беспокойся, — заверил его Эперит, убирая меч. — Ребенка я убивать не стану. А теперь вставай и представься.
— Меня зовут Аркесий, господин. Моя семья верна царю. Я знаю, что вы тоже должны быть другом Лаэрта. Я видел вас с Галитерсом.
— Это молодой Аркесий? — спросил Галитерс, возвращаясь с остальными членами группы. — Где твои отары, мальчик?
— Большую часть овец съели тафиане. Нам оставили только самых тощих, и они пасутся с другой стороны горы. А Одиссей с вами?
— Да, парень. А если ты хочешь, чтобы тафиане прекратили воровать твоих овец, то тебе лучше ответить на несколько наших вопросов. — Начальник стражи наклонился, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами мальчика. — Только не преувеличивай, Аркесий, скажи нам, сколько их.
— Пять раз по двадцать и три, не считая Политерса и Эвпейта, который теперь стал пленником.
— Очень четкий ответ, — сказал Галитерс, приподнимая одну бровь. — Одиссей захочет поговорить с твоим отцом. Где он?
— Его убили тафиане, когда он пытался остановить их… Они воровали наших овец.
Галитерс потрепал длинные волосы мальчика и распрямился.
— Значит, мы заставим их за это заплатить, Аркесий, не беспокойся! Иди назад к своим овцам, а мы займемся нашими делами.
Галитерс повернулся, чтобы идти, но мальчик ухватил его за плащ.
— Тафианам частично платят вином, но поставки запаздывают на неделю. Сегодня вечером с материка должен прийти корабль, и они отправят несколько человек для сопровождения повозки из гавани. Я подумал, что следует вам это сообщить. Тафиане злятся, а Политерс боится, что они выплеснут злобу на него, если вино не придет.
— Хороший мальчик, — сказал ему Эперит, понимая, что предлагает парень. Если им удастся каким-то образом не дать доставить вино во дворец, возможно, тафиане поднимут восстание и сделают за них работу.
— Есть кое-что еще, господин, — сказал пастух. — Именно поэтому я последовал за вами. Тафиане находятся и в лесу. Они недавно вышли из города и направились на вершину горы. Я думал, что там, наверное, был Одиссей.