Стражник покачал головой, смирившись с ситуацией, а потом махнул рукой, пропуская их внутрь. Одиссею и Менту пришлось немного пригнуть головы. Вскоре они оказались в знакомом дворе.
— Теперь вы мне верите? — прошептал Мент, ударяя палкой по спине одного из волов.
— Посмотрим, — ответил Одиссей, не отводя кинжала от бока тафианина.
Он огляделся вокруг. Два или три десятка воинов уже приближались к повозке со всех углов двора. Хотя настроение у царевича поднялось при виде знакомых мест, он одновременно испытывал и отчаяние, поскольку дворец и двор, места, где он играл еще ребенком, заполнены иноземными воинами. Лаэртид остановил повозку и приказал Ментору и Антифию раздавать вино.
Тафиане радостно приветствовали появление груза, и группы людей быстро выстроились у задней части повозки, готовые принимать тяжелые глиняные сосуды и передавать их по цепочке ожидающим товарищам. Другие звали слуг из дворца, чтобы несли еду и, что еще важнее, воду для смешивания с вином. Именно тогда Одиссей увидел старую домоправительницу отца, которая вышла из дворца во главе колонны рабов с едой и водой.
Она начала руководить рабами, а Одиссей мысленно призвал на помощь Афину, чтобы богиня не позволила пожилой женщине взглянуть на повозку и увидеть его. Если только оста или кто-то рабов покажут, что узнали его, и его самого, и других переодетых итакийцев ждет быстрая смерть. Но Эвринома не поднимала головы, и как только принесли достаточно воды и еды из кухни, она вместе с другими слугами удалилась как можно дальше от неуправляемых тафиан. Во дворе не осталось ни одного раба.
Мент направил уже пустую повозку к конюшне у восточной стены.
Он приготовился спрыгнуть на землю и распрягать волов, но тафианина быстро остановил Одиссей, прижав кинжал к боку. Однако вместо того, чтобы снова сесть, Мент медленно накрыл рукой кинжал, посмотрел Одиссею в глаза и отодвинул оружие в сторону.
— Ты не сможешь оставаться рядом со мной весь вечер, Одиссей. У меня есть друзья, которые захотят, чтобы я к ним присоединился. И что ты тогда скажешь? У тебя нет выбора, кроме как довериться мне.
Одиссей знал, что тафианин прав. Их пока не опознали, а это показывало — боги на их стороне. Если он хочет добиться успеха, то должен больше верить в них и Мента. Поэтому царевич убрал кинжал за пояс и кивнул.
— Ты прав. Но я хочу, чтобы ты остался с нами, несмотря на то, что другие пригласят тебя присоединиться. И ты не должен ничего пить. Это понятно?
Мент улыбнулся, затем спрыгнул на землю, распряг волов и отвел по одному в конюшню. Пока он этим занимался, появилось несколько тафиан, которые дружески их поприветствовали на своем грубом диалекте. Одиссей оглянулся, чтобы проверить оружие. Оно оставалось хорошо прикрытым. Он стал ждать приближения врагов.
— Добро пожаловать на Итаку, друзья, — заговорил одни из воинов — высокий тафианин с изрезанным шрамами лицом. — Почему бы вам не присоединиться к нам и не выпить вашего же товара? Мы будем рады услышать новости с материка.
Мент появился снова и обнялся с каждым воином отряда, называя их по именам.
— Эти люди преодолели долгий путь и устали, — сказал он. — Пусть сегодня вечером отдохнут. Я останусь с ними, буду играть роль хозяина, чтобы они не посчитал нас, тафиан, негостеприимными. Завтра утром будет достаточно времени, чтобы услышать рассказы о далеких землях.
— Нет, — сказал Одиссей к удивлению своих товарищей. — Мы не так устали, что не можем поделиться новостями с людьми, которые хотят их услышать. Должен сказать, что некоторые из них очень важны. Если у вас найдется немного мяса и по кубку вина, которыми вы готовы пожертвовать, то мы с удовольствием поделимся с вами тем, что знаем.
— Тогда присоединяйтесь к нам у центрального костра — вон там, — пригласил мужчина со шрамами, радуясь перспективе послушать новости в дополнение к вину, которого теперь оказалось в изобилии. — Мы пойдем и проверим, чтобы для вас оставили места и отложили еды и вина.
— Ты спятил? — зашипел Ментор, когда тафиане вернулись к костру. — Нас всех убьют — и ради чего?
— Поверь в своего старого друга. Тебе нужно только помнить, что ты — купец, торгующий вином. Конечно, не смей называть свое настоящее имя. Для этого будет время завтра.
Вскоре они уже сидели среди своих врагов — тех самых людей, которые украли у них дома и установили жестокую тиранию для их семей и соотечественников. Если только кто-то их не опознает, к рассвету следующего дня они будут сражаться насмерть друг с другом, забыв о любом намеке на приятельство. Но пока итакийцы ели то, что поставили перед ними, и мелкими глотками потягивали вино.