Мужчины оцепенели. Одна лишь Раиса слегка повернулась, чтобы ничего не пропустить.
— В прошлом году вы сдавали на экстракорпоральное оплодотворение, но у вас ничего получилось, помните? Так вот, это не совсем так. Вернее, совсем не так. Очень даже получилось.
Она нежно погладила свой живот, и стало заметно, что он и правда выпирает из-под халата.
— Он будет вашим наследником!
Капралов увидел, что у Шестакова подкашиваются ноги, и подхватил его под руку.
— Спокойно! — сказал он. — Может, она еще блефует.
— Не блефует, — слабым голосом возразил Леонид Сергеевич и обхватил руками голову. — Сильная женщина.
— Интересно, а кем вы мне теперь считаетесь? — поинтересовался Денис.
— Тебе — никем! — отрезала Елена Константиновна и вперила взгляд в Шестакова. — В этой матрешке будущее моего мальчика! Так что давайте, хватит тянуть резину.
И в этот момент Капралов начал прозревать.
— Денис, ведь это ты подарил отцу матрешку на день рождения?
Денис молчал.
— Где ты ее взял?
Денис закрыл глаза.
— Дошло наконец… — презрительно молвила Елена Константиновна. — Разумеется, он спер ее у меня! Она моя по праву!
— Пап, я только хотел привлечь твое внимание… — едва слышно прошептал Денис.
Шестаков как сумел изобразил лицом, что совсем не сердится.
— Твоя по праву… — повторил Капралов. — Лена, а твою бабушку не Марией звали?
— Марией, Марией.
Он повернулся к Раисе.
— Рая, познакомься, это твоя троюродная сестра.
— Раиса… — машинально сказала Раиса.
Елена Константиновна машинально кивнула.
— Но как ты достала матрешку? — продолжал Капралов.
— Как-как! Пришла к этим имбецилам и взяла! Они в тот момент смотрели в хрустальный шар, пытались разглядеть свое будущее.
— И что еще забрала?
— Ничего. У них уже ничего не осталось.
Она закинула ногу на ногу.
— Их-то ты сумел провести, а я и с закрытыми глазами ее узнаю. Я сразу раскусила твой фокус и пошла к тебе за настоящей. Получилось даже лучше, ты сам привел Шестакова. И визитка его пригодилась.
— Но как ты открыла дверь?!
— Тоже мне проблема… Вам сейчас не об этом надо волноваться. — Она снова посмотрела на Шестакова. — Вы подарите мне матрешку или нет?!
Капралов пытался что-то придумать. Так быстро шевелить мозгами ему давно не приходилось. Наконец у него появилась идея.
— Лена, ты ведь замужем, а рожать собираешься от другого. Как к этому отнесется твой муж? Думаешь, одобрит? Или надеешься, что не узнает?
Елена Константиновна фыркнула.
— Не нужно судить людей по себе. Нам чужды подобные предрассудки. Он все прекрасно знает и полностью меня поддерживает.
— Ты так в этом уверена?
— Конечно, я уверена! Он единственный, в ком я могу быть уверена! Можешь сам его спросить.
— Боюсь, ты нас так и не познакомила.
— Ох, да, это невежливо с моей стороны.
Она повернулась к углу, где стояла стойка для капельницы.
— Мишаня, познакомься, это Лука Капралов. Я тебе про него рассказывала, мы вместе учились. — Она снова смотрела на Капралова. — А это мой муж, Михаил Голосок-Заболоцкий. Недавно ему присвоили полковника.
Шестаков переводил недоуменный взгляд из угла на Елену Константиновну и обратно. Капралов прикрыл рукою рот. Санитары напрягли мышцы и подались вперед.
— Что с тобой? — с подозрением спросила Елена Константиновна.
На лице Капралова появилось страдальческое выражение.
— Лена, не знаю, поверишь ли ты, но все же надеюсь, потому что тебе самой много раз приходилось подобное говорить другим… В общем, никакого Михаила здесь нет. Прости…
Елена Константиновна прищурилась, изучая капраловское лицо, и рассмеялась.
— Умно придумал! Молодец! Но со мной этот номер не пройдет.
Было слышно, как внизу подъехали машины и началась беготня. Потом позвонили в дверь.
Леонид Сергеевич выглянул в окно.
— Похоже, это за мной.
— Наверно, нужно открыть? — спросил санитар Станислав.
— Стойте, где стоите! — приказала Елена Константиновна и снова повернулась к капельнице. — Мишутка, объясни им, что ты настоящий! Они мне не верят.
Несколько минут в палате стояла тишина, лишь слышно было, как настойчиво звонят в дверь внизу. Лицо Елены Константиновны, поначалу сиявшее торжеством, постепенно меняло свое выражение.
— Нет, не говори так! — вдруг истошно закричала она. — Мы обязаны это сделать! Подумай о его будущем! Либо они, либо наш мальчик!
Она убрала руку с трансформатора и обхватила лицо.
— Нет! Без тебя мне ничего не нужно! Я не справлюсь! Пожалуйста, не уходи!
Она вскочила со стула, бросилась в угол и начала хватать руками воздух. Санитары в два прыжка оказались рядом и заломили ей руки за спину.
— Нет, нет, этого не может быть! — разносились на всё психиатрическое отделение вопли его заведующей, когда ей в плечо вонзился шприц. Потом она обмякла и опустилась на пол.
Николай отправился за каталкой, а Станислав остался сторожить лежащую Елену Константиновну.
— Что же с ней теперь будет… — пробормотал ошеломленный Леонид Сергеевич.
— Ее мы полечим, — сказал Капралов. — Лучше подумайте, что будет с ребенком.
— Что тут думать! Если она не поправится, мы его, конечно, возьмем.
— Ну и ну! — подал голос Денис.
Отец бросился к сыну и стал снимать жгуты и развязывать смирительную рубашку. Капралов освободил Раису.
Снизу послышались глухие удары.
— Похоже, ломают дверь, — флегматично заметил Шестаков, обнимая Дениса. — Думаю, по телефону нашли.
Капралов взял матрешку и разобрал на части.
— Профессор? — позвал он.
— Да? — послышался усталый голос.
— Это вам. — Он протянул самую большую куклу. — А это Пантелеймону Никаноровичу. — Он протянул следующую. — А эта для Шахнозы. Эта Гею. Эта Полковнику. А вот эта Толяну.
Он задержал пупсика перед глазами и отдал Раисе.
— А это тебе, Рая.
Все семеро внимательно смотрели на родителей, четырех дочерей и сына, потом бережно сложили матрешку, Раиса обхватила ее обеими руками и поднялась.
По коридору несся топот.
— Ну все, нужно их успокоить. — Шестаков шагнул к двери.
— Постойте, — попросила Раиса.
Леонид Сергеевич обернулся.
Она прижала матрешку к груди и поправила растрепавшуюся косу.
— Я очень надеюсь, что нам не будет за вас стыдно, — отчетливо произнесла она. — Я очень надеюсь, что вы не обманете меня и всех тех, кто вам поверил.
Елена Константиновна изогнулась в руках санитара и издала душераздирающий вопль.
По щеке Капралова покатилась слеза.
— Вы так и не поняли, что самое главное? — повернулась к нему Раиса. — Надежда, Лука Романович. Царь вложил в матрешку свою надежду. Вы думали, что веру, но веры не бывает без надежды. Те, кто решил снова использовать матрешку, знали, что на них уже никто не надеется. Но как выполнить условие Распутина? Ведь к матрешке должна прилагаться надежда. Без нее это всего лишь деревянная кукла. И тогда они решили забрать ее силой. Они пытались лишить самого дорогого, чтобы от отчаяния у нас опустились руки, чтобы мы разочаровались в людях и в жизни. Так они могли быть уверены, что отняли последнюю надежду. Но они ошиблись. Надежду невозможно отнять. Всегда что-то остается.
Она протянула матрешку Шестакову. Тот обвел всех взглядом, недоверчиво покачал головой, провел указательным пальцем по лаковой макушке, твердо сказал: «Нет уж, в Оружейную палату!» — и вышел в коридор.
Капралов кивнул, погладил Раису по плечу, сел рядом с Денисом и начал рассказывать.
КОНЕЦ
[1] Такова жизнь. (фр.)
[2] Поезжайте прямо! Сейчас мы едем в Леблон. (порт.)
[3] Добро пожаловать! (порт.)
[4] Боже мой! (порт.)