– Увы и ах, ты не умер, но выглядишь действительно паршиво.
– Без сарказма скажи, как проснуться.
– Никак.
– Так понятно, в этом дурдоме есть кто-то ещё? Я могу поговорить с менеджером?
– Да это я.
– Нет-нет-нет-нет…
Психоделическая Алиса в стране кошмаров продолжалась, я не просыпался и теперь был уверен, что умер, просто не могу вспомнить. Прошли, кажется, сутки, затем вторые, я пытался определить границы этих миров, но всё безуспешно, со стороны что-то комментировал многоликий. В конце концов, я просто сел на корточки и закрыл глаза, что-то вокруг летало, ударяло, издавало грохот. Не знаю, сколько я так просидел, решив ни на что не реагировать. Я как будто вынырнул у тех же теннисных столиков. Вокруг по-прежнему никого, я изо всех сил старался проснуться и проснулся, нет это по прежнему сон, но дышалось здесь легче, место, где меня укусила собака, я попробовал ещё раз и проснувшись, рывком сел в кровати. Вокруг темно, слева так же лежала Юля… ну и сон, сколько же я проспал. Я пошёл на кухню и поставил чайник, выпить кофе. Достал чашки. Из комнаты сонным голосом Юля спросила: – Ты чего там делаешь?
– Кофе, будешь?
– Какое кофе, ночь…
– Да? – я посмотрел на телефонные часы, потом на настенные – ровно полночь. – Погоди, а у тебя сколько показывают?
– Чего, часы? Двенадцать.
Позвонил оператору, где записанным голосом говорят время. Двенадцать ноль одна. Я проспал двадцать минут.
– Юль я спокойно спал?
– Ты дернулся, задел меня ногой, как будто задрожал, а так да, спокойно.
– Ты не поверишь, мне казалось, я спал неделю, такой странный сон…
От избытка пережитого, я не мог не поделиться с Юлей, метафизическим бредом который мне снился. Она мило покачала головой, зевнула и сказала: «Понятно, гаси там свет и иди обними меня».
На границе в «Duty free» можно было закупаться только при въезде, и мы перелезли забор. У машины уже ждали пограничники и штраф, я чуть не остался на Украине, так как по закону в двадцать меняют паспорт, и если он будет просрочен, хоть на минуту, меня имеют право не пропустить, пришлось бы делать его через посольство. Мы купили виски, водку, мартини, сигарет и минералку. Макс за рулём пить отказался и я на пустой желудок накидался в одного, результат не заставил себя ждать.
Вечером в Твери мы собирались хоть как-то отметить, я достал пакет бошек. Трава расслабляла с дороги. Максу позвонила Татьяна, начала что-то требовать и он поехал к ней, а я через весь город пошёл домой, с музыкой в наушниках. Накатило одиночество, отчужденность, должно быть мы боимся старения и в кругу друзей ещё один бесполезный год встретить легче. «Как же бесполезный» – говорят некоторые, – «В этом году я наконец сделал ремонт, или купил машину, или сделал предложение». По мне это всё мышиная возня, бег от боли к наслаждению. Я шёл и курил самокрутки одну за другой, пока дома вокруг не начали подпрыгивать. Мы стараемся украсить дорогу нашей жизни цветами, но душевная тоска не даёт покоя. Глубокая депрессия, в наличии которой ты не отдаешь себе отчёта. Требуешь справедливости от людей и становишься жестоким. Казалось ещё год-другой и я стану совершенно безучастным к другим, на них просто нет сил, нет сил уделять внимание их проблемам и заморочкам. Я повзрослею, стану жестче, и моя душа окаменеет как у остальных. О детской мечте давно пора просто забыть.
Я ушёл в тихий запой. Разных компаний, с которыми можно встретиться-выпить было огромное множество. В конце мая я опухший безуспешно пытался похмелиться пивом из пластика, когда позвонил Максим:
– Здарова, чем занят?
– Честно сказать… пью.
– Ясно, не хочешь поработать на Селигере?
– Кем?
– Также шашлыки жарить.
– И сколько по оплате?