В это время я наткнулся на статью Александра Бирюкова «Я натрахалась, люблю тебя обратно», написанную бодро и по сути. Так я познакомился с его книгами. Всё что мы обсуждали с друзьями или старшим поколением об отношениях и женских манипуляциях было приведено в систему. Мужчин и женщин он делил на высоко-средне-низко примативных в сочетании с высоким, средним и низким рангом проявляемом в социуме.
Если коротко, то всё сводится к тому – занимал ли отец девушки место главы семьи или нет. Судя по рассказам Ксении, её отец занимал половой коврик, и то, когда разрешала жена. Содержал семью, но права голоса не имел.
Надежда на то, что Ксения изменится, таяла с каждой прочитанной страницей. Даже осознанные девушки, говорящие парню: «Меня воспитали в матриархате, это неправильно, измени меня», продолжают доминировать. Прошивку не изменить. То, что она видела каждый день дома, подсознательно будет переносить в свои отношения.
Нужно было убедиться, узнать Божью Волю. Обычно для этого едут к старцу или в паломничество. Афон и Иерусалим были мне не по карману. Я предложил в её отпуск съездить на Соловки. Она любила путешествовать. Кто-то сказал, что путешествие это – мечта в чистом виде.
Проводница разносит раскалённый, до состояния плазмы, чай. Выждав заветные сорок пять секунд, ты пробуешь и обжигаешься. Молодые мамки в коротких шортиках бегают в туалет и обратно. Обтягивающие складки не оставляют места тайне.
– Ты на что там уставился?
– Да так, ни на что.
– Мне надо было тоже шортики взять?
– Кто знает, – я многозначительно улыбаюсь и снова обжигаюсь чаем, – Когда же он уже остынет…
Толстые бабы разворачивают курицу в фольге и начинают интеллектуальную беседу:
– А ей говорю…
– А она?
– А она так посмотрела и говорит «фи-и».
– И всё?
– Дрянь она и есть дрянь.
К обеду следующего дня мы переплыли Белое море до Соловецкого острова и сняли половину дома с кухней, душем и туалетом всего за шестьсот рублей в сутки. Заканчивался август – не сезон. Каждый день выбирались на экскурсии. Взяли на два дня велосипеды и вымокли под сильнейшим ливнем. Объехав остров, вернулись чуть живые. Я постоянно молился, ждал какого-нибудь знака о нас. На шестой день поплыли назад, потому что эта курица взяла отпуск всего на неделю.
В холодное предрассветное утро мы зашли в вагон, видевший не одну войну, может даже Русско-японскую. В тамбуре находились печки для угля. Он был уже не старый, а раритетный. Сели за столик боковушек и открыли пиво. Глядя в серое окно, она думает о том, что впереди её ждёт свинцовые утра и борьба с будильником. Пока она, зарывшись в подушки, будет задаваться вопросом «Зачем вставать?», я уже пожарю ей яичницу и начну чмокать её в ушко, которое она будет прятать. На мои притязания она издаст отчаянный рёв и пойдёт в душ. Когда она лежит в разбитом коматозе, после вечернего пива, появляется призрачная на телесную близость, в формате «давай быстрее». Говорят нужно время, чтобы притереться друг к другу. Так что если ваши отношения не так романтичны по утрам…
На третьей безымянной станции, напротив нас заняли места пожилые супруги. Лет за пятьдесят женщина, в коротком по плечи парике, и истощённый с проседью мужчина. Его лицо выражало обеспокоенность и тревогу. Жена, окинув взглядом места, возмущённо прогнусавила:
– Фу-у-у! Как тут грязно!
К слову, вагон действительно был трухлявым. Велика вероятность того, что прямо во время движения, вывалится ржавый пол, и издав прощальный гул – сложатся стены.
– Дорогая, я сейчас всё улажу, – торопливо пробормотал муж и ушёл в начало вагона.
Промелькнула мысль «Интересно как?» Он вернулся в сопровождении дородной проводницы, занимающей сразу весь проход, уверен она шла в комплекте с этим вагоном.
– Посмотрите как тут грязно!
– Просто вагон старый, – отвечает проводница и удаляется.
На лице недовольной женщины в парике отражается гримаса разочарования и горести. Скуксив губы она говорит: «Я посмотрю, какое ещё бельё принесут!» Муж, стараясь успокоить, обращает её внимание на деревья, мелькающие за окном: «Посмотри в окошко милая». За этого мужика я начинаю испытывать необъяснимый стыд. Брали бы билет в первый класс.
На следующей станции женщины с ведрами продают на перроне ягоды. Когда мы ехали неделю назад черника уже «отошла». Глядя в окно, наша соседка как бы в пустоту произносит: «А я бы сейчас чернички с молоком поела…»
– Сейчас зайка, – говорит муж и убегает.
И я вот думаю: «Допустим, произойдет чудо и у одной из торговок найдётся черника… Где он на станции купит молока, кого успеет подоить за семь минут? Пойдёт через все вагоны в вагон-ресторан?