Я знал одного монаха, выступившего на интернет-канале с осуждением встречи патриарха и папы римского на Кубе. Его изгнали из монастыря и запретили причащаться. Я начал изучать этот вопрос и столкнулся с тем, что греческий патриарх в конце семидесятых причастился на католической мессе с папой римским. Существует открытое письмо якобы написанное Паисием Святогорцем, в котором тот советует людям всё равно поминать и молиться за патриарха, во избежание раскола в Церкви. Не высказался по этому поводу и Порфирий Кавсокаливит живущий в Солуниках. Святые отцы старались «уврачевать» раны нанесённые иерархами, и я придерживаюсь того же мнения. У католиков давно нет чудес и святых, их святые это – обладатели «голосов» и приходящих к ним духов. У них утрачено учение об аскетизме, молитве, исихазме, а без понимания основ духовной жизни – невозможно спасение. На вопрос: «Кто по вашему мнению мог бы стать антихристом?», я недолго думая назвал папу римского – защищающего ЛГБТ сообщество, как и религиозная организация в Америке – «Храм сатаны». Преподаватель попросил меня больше не произносить вслух такое. После того как я высказал свою позицию по этому вопросу, учитель стал называть меня «брат-ортодокс», что стало самым лестным для меня прозвищем.
Денег не было. Повезло занять должность просфорника при кафедральном соборе, со скромным окладом в четыре тысячи. В октябре меня поставили иподьяконом – держать большую свечу с подставкой у Царских врат. Митрополит служил в городе не часто, так как нёс послушание при Патриархии. Всё это давало небольшой доход, почти не оставляя свободного времени.
Осенью руководство организовало «чаепитие», на которое пригласили студентов третьего курса (в основном девушек) местного государственного университета. Формат встречи задан не был, о чем мы будем говорить и в каком ключе, что вызывало определенные опасения. Рассказывать о том, что семинаристы тоже люди… Отпроситься на просфорную не получилось. Незанятое место оставалось только рядом с проректором отцом Феогностом, куда меня подтолкнул зашедший последним Никольский, с последнего курса с которым мы ходили в зал и на пробежки в парк Мира. Проректор по воспитательной работе начал так:
– Рад приветствовать вас в стенах N…ской духовной семинарии. Наверное первый вопрос, который у вас возникает: «Почему эти молодые люди избрали такой путь? Решили стать священниками?» Пусть они сами расскажут, вот Тимофей Морозов, у нас уже на третьем курсе обучения, расскажет…
– Эм-м-м, ну я в детстве плохо учился, прочел житие Сергия Радонежского и начал ему молиться, вот. В общем, я закончил школу в Котласе и поехал поступать в ваш университет, но баллов мне не хватило и я поступил в семинарию. (Неловкая пауза)
– Может, Макар Гандапас что-то добавит? Он у нас учится на втором курсе…
– Да. Я учился в Воркуте, был не верующим. Учился в институте на третьем курсе, встречался с девушкой, но мы с ней э-э-э… мы расстались и я бросил учёбу. Пошёл в армию, и попал в водолазные войска (улыбается), как-то даже опускался на сорок метров. Думал, что после армии буду работать водолазом, но как-то не получилось и, поступил в семинарию. (Их бессвязные рассказы напоминали низкопробные российские фильмы, после просмотра которых, хотелось удавиться).
– Спасибо Макар. Следующий вопрос, который вам, наверное, интересен – как проводят досуг наши…
– Простите, – перебил я, – Могу я что-то добавить к сказанному?
– А-а-а, да, почему бы и нет (тень тревоги мелькнула на лице проректора)
– Просто я слушал, и со стороны сложилось впечатление, простите парни, не хочу вас обидеть – что одному просто не хватило баллов, и он от безысходности пошёл в семинарию, а второй поводалазил год, и тоже пошёл, по не вполне понятным причинам… Путь священства это Божественное Откровение. Особое приглашение от Бога. (Я не стал говорить, что большинство здесь, потому что родители так захотели, или чтобы «руку целовали»). Это служение, как у врачей, только лечат не тело, а души людей. Духовные психологи, хотя такое определение не совсем верно. Был такой старец Никон Воробьев, он говорил, что если вы искренне хотите узнать «Есть ли Бог?», то нужно про себя сказать: «Господи, если ты существуешь, яви себя каким-то образом в моей жизни, и я поверю». И со священством также.
Аудитория оживилась, девушки заерзали на стульях. Я говорил проникновенно, смотря куда-то сквозь пространство. Больше в обсуждение я не встревал, и случилось то, чего я и боялся. Они скатились по итогам к тому, что семинаристы просто заморочились, и им нужно прийти попить пивка в общежитие универа.