На следующий день после обеда нас собрал полный кудрявый ректор. Назвал всё это «бабий бунт», не понятно почему бабий…Укорял нас тем, что многие питаются намного хуже и будущим священникам не пристало такое внимание уделать еде. (Им-то готовили всегда отдельно, и более-менее сносно в эти смены). Почти все молчали, перечить ректору никто не хотел. А я опять спокойно сказал, что Никольский, Мясников и другие жалуются на несварение в эти дни, проблемы с желудком и у меня. История дошла до митрополита, так как само руководство друг друга закладывало, и поваров всё же поменяли. После этого все студенты стали смотреть на меня совсем по-другому. Они увидели человека, который с чувством собственного достоинства и с уважением к начальству, смог отстоять свою точку зрения. Для забитых семинаристов я стал героем. Эту историю то один, то другой, постоянно вспоминали, уминая рыбные котлеты или салат. Конечно, это было приятно, но я нажил себе врагов, которые будут ждать любой моей ошибки.
«Стукач» собирался принять монашеский постриг и служить в монастыре и при митрополите. В двадцать один год он был обладателем пивного пуза и манерных повадок, которые где-то скопировал. Я пришёл к нему на чаепитие и долго отговаривал от этого необдуманного шага. Приводил святых отцов, объяснял, что то, как он видит монашество, это не монашество вовсе. Он боялся мира, боялся того, что не найдет себе жену (не без оснований) и не будет рукоположен. Но ко всем моим доводам и примерам из жития современных нам святых, он остался безразличен. Улыбался и кивал как дурачок, думая, что знает законы Бытия лучше меня и не станет посмешишем, перед Богом и людьми. Он хотел постриг ради карьеры, ради комфорта. Будущий монах-чиновник.
На всенощные и воскресные службы мы ездили в кафедральный собор, где в лавке иногда работала особенная голубоглазая девушка. Северная Райли Кио. Что-то одновременно домашнее и далёкое, как горный ручей… Я пропал. Начал с книг. Приносил ей что-нибудь почитать и появлялся повод обсудить, поделиться впечатлением. Глядя на неё, следил за движением губ, замечал родинки на шее, терялся в её глазах и почти ничего не слышал, из того что она говорила. Становилось понятным, почему греки начали войну с Троей. Это беда. Заходившую к ней в собор подругу я спросил, что ей нравится? «Варлам Шаламов, она читала недавно его книгу, своди её в музей».
Осталось только начать декламировать ей стихи на набережной и подарить веер.
Шаламов был неверующий и всю жизнь просидел в лагерях. После депрессивной выставки я был уверен, что никогда не буду его читать. Жанна обладала естественной грацией, я с замиранием сердца смотрел на неё в музее. На остановке я не выдержал и сказал:
– Прости, ничего не могу с собой поделать, можно я поцелую тебя в ушко?
Она смутилась, но в ушко я её всё же поцеловал. События разошлись со временем. Какого чёрта мы не могли быть просто счастливы? Слишком разные? Она слишком любила себя и комфорт.
Шестнадцатого марта бахнула пандемия. Таких радостных семинаристов я ещё никогда не видел. Они разъехались за несколько часов.
С вещами я приехал к Жанне, как она и хотела. После двух бутылок шампанского мы попытались запустить японский фонарик, но из-за сильного ветра он не взлетел. Утром в постели она сказала: «Ой, как же это получилось, я совсем не такая. Это всё из-за тебя, так бы я никогда…» и всё в этом духе. Я лежал и мне вспомнился проигравшийся чиновник в казино, который орал: «Е***** рот этого казино!» Зачем говорить эти банальности «Я не такая, я вот такая» ну это же бред. Ей всё нравилось, вчера она проявляла инициативу, а виноват во всём я. Ну да ладно.
Неделю мы жили вместе, я готовил ей салаты, вечером мы пили вино и смотрели фильмы. Обсуждали то, что по канонам я не могу быть священником, а она не могла и не может быть матушкой. Сошлись на том, что будем жить за городом, заниматься фермерским хозяйством. Её образование в «Молочной академии» (есть и такая) было как раз кстати.
В городе ввели полный локдаун. Не летали только дымящиеся вертолёты отстреливающие зараженных. Не работал общественный транспорт, тормозили и штрафовали все машины без специальных разрешений. Я на автобусе на месяц уехал в Кирилло-Белозерский монастырь. Основной причиной было то, что к Жанне должны были приехать гости из Питера. Я опять молился, чтобы все наши планы на совместную жизнь осуществились. По телефону мы обсуждали венчание. Она решила, что спать мы до венчания теперь не будем. И на мой вопрос встречалась ли она вообще с верующими, чтобы сейчас принимать такое решение, она ответила, что нет. Не встречалась. Но вы же спали, без всякой свадьбы, без венчания, тебе это раньше не мешало? Двойные стандарты, но я согласился. Сначала она хотела венчаться в Твери, потом решила, что хочет венчаться в соборе у себя и я должен подать прошение на имя ректора. Проблема заключалась в том, что ректор был и настоятелем собора, в котором она работала и может благословить венчание, только после второго курса. Тянуть с этим он может сколько угодно. Я пытался ей это объяснить, и мы поссорились. Что-то в ней перемкнуло, ехать работать на лето она уже никуда не хотела «Я нужна в соборе». Есть манипуляции «прошитые» в голове девушек «по умолчанию», как например: «У меня проблемы с эмоциональной сферой, я не могу выразить, то, что думаю». На самом деле девушка «тянет» с тем, что хочет, для того чтобы парень не отказал, когда она всё-таки решит озвучить своё желание. Я поехал один на виноградники отца Иеремии в N…ову пустынь, заработать на свадьбу.