«Мадам Мишель! — ответил Саша. — Я вас люблю!»
Сели в сани. Никса естественно составил компанию, и Саша не имел ничего против. Тем более, что в качестве гувернера поехал Рихтер, а не Зиновьев или Гогель.
Они мчались по белым Питерским улицам, которые никто и не думал расчищать. Снежная пыль летела из-под полозьев. Горели газовые фонари, серебря одежду и волосы. Крупные хлопья кружились на фоне черного неба и летели в лицо.
Город был украшен к празднику. Шестигранные цветные фонарики висели на проволоке, протянутой между уличными фонарями, внутри угадывались свечи. Стояли плошки с маслом на набережной и вдоль улиц, но еще не были зажжены.
— Темно как-то, — заметил Саша.
— Завтра сочельник, — объяснил Никса, — после первой звезды зажгут.
— Ах, да! — усмехнулся Саша. — До первой звезды нельзя.
— Все-таки тебя удивляют совершенно естественные вещи, — заметил Никса. — В будущем не так?
— В будущем после хэллоуина ставят первые елки. А с начала декабря — все сияет уже везде.
— После Дня всех святых?
— Ну, да.
— Сколько же на это нужно масла, газа и свечей!
— Нисколько. Электричество.
— Саша! Ну, как может гореть электричество? Искры?
— Множеством способов. Кстати, хорошо, что напомнил. Вовремя.
Общество, собравшееся у Елены Павловны, встало навстречу Никсе. Он позволил им сесть милостивым жестом руки.
У камина стоял дядя Костя, рядом сидела Мадам Мишель. Саша с Никсой обнялись с хозяйкой и Константином Николаевичем.
Саша ожидал увидеть сообщество купчин-бородачей из пьес Островского. Но бородачей оказалось всего трое. Первый имел простые черты лица, зато носил круглые очки, второй обладал внешностью более благообразной, но совсем не был похож на мужика. Скорее уж, на священника. В третьем чувствовалась энергия и внутренняя сила, но не грубость и неотесанность.
— Путилов Николай Иванович, — представила первого Мадам Мишель.
— Много о вас слышал, — вежливо заметил Саша.
Путилов посмотрел вопросительно.
— Путиловские заводы? — предположил Саша.
Николай Иванович, кажется, удивился.
— Нет, Саша, ты путаешь, — сказал дядя Костя, — но этот тот человек, который организовал строительство паровых канонерок, когда английские корабли стояли у Кронштадта.
— Да, — кивнул Саша, — вспомнил. На твои деньги.
— Именно, — кивнул Константин Николаевич.
— А это Федор Васильевич Чижов, — представила Елена Павловна второго бородача.
Саша не помнил, кто это.
— Издатель журнала «Вестник промышленности», — пояснила Мадам Мишель.
— Очень интересно, — сказал Саша.
И пожал руку бородатому издателю.
— Это Людвиг Эммануилович Нобель, — представила она третьего.
— Альфред Нобель ваш родственник? — спросил Саша. — Или я опять что-то путаю?
— Это мой брат, — сказал Людвиг.
— Он в России?
— Пока да, но дело в том, что после войны не стало заказов…
— Понятно, — кивнул Саша. — Подождите уезжать в Швецию, динамит нужен не только на войне.
— Динамит? — переспросил Людвиг.
— Разве вы не взрывчатку делали? — удивился Саша.
— Нитроглицерин, — сказал Нобель.
— Это почти тоже самое, — заметил Саша. — Просто называется по-другому. И не взрывается при любом неосторожном обращении.
— Никогда не слышал, — объяснил Людвиг.
— Еще услышите, — пообещал Саша.
Часовщик Павел Карлович Буре оказался холодноватым лысеющим эстонцем с бакенбардами с проседью, в сюртуке и галстуке «крават», который Саше, по привычке хотелось назвать «бабочкой».
Фортепьянный мастер Якоб Давыдович Беккер был бритым и лысым толстяком с длинным носом и взглядом с хитринкой. А его коллега и конкурент Карл Иванович Шредер внимательным и спокойным.
Все расселись за круглым столом, как это всегда было принято у Елены Павловны.
— Давайте так, — начал Саша. — Начнем с тех, кого рекомендовала Её императорское Высочество и мой дядя. Пусть каждый расскажет, с чем пришел. А потом я задам вопросы господам Буре, Шредеру и Беккеру. А может быть, они и сами включатся в разговор.
И Саша обернулся к Никсе, как бы спрашивая разрешения.
— Да, — кивнул Никса. — Давай.
— «Вестник промышленности», — начал Саша. — Федор Васильевич, давайте начнем с вас. Неужели у вас нет с собой вашего журнала?
Чижов улыбнулся, встал и передал Саше толстенный том в простой обложке: