«Вестник промышленности номер 6, декабрь».
Саша полистал: обзоры российской промышленности, обзоры европейских и американских предприятий, новости, биографии предпринимателей.
— В разделе «Смесь», — подсказал Чижов.
— О! — улыбнулся Саша. — Я уже догадываюсь, что там.
В разделе «Смесь» располагалась статья «Велосипед». С рисунком, описанием конструкции и упоминанием изобретателя. Заметка заканчивалась рассказом о реакции лошадей на транспорт будущего.
— Это были неправильные лошади, — заметил Саша, — и у них была неправильная реакция. Ну, ничего, привыкнут. Спасибо! Ну, почему всегда в разделе «Смесь»?
Никса хмыкнул.
— Со временем будете на первых страницах, Ваше Императорское Высочество, — сказал Чижов. — Уверен, что не за горами.
— А почему шестой номер? — спросил Саша. — Выходит раз в два месяца?
— Нет, просто первый был в июле.
— Тогда претендую на подборку. Обещаю изучить.
— Конечно, — довольно кивнул Чижов. — Пришлю.
— А ты говорил, что у нас нет серьезных журналов, — заметил Никса.
— Я говорил, что при свободе слова они обязательно появятся, — сказал Саша. — Уже! Так что держитесь, Александр Иванович! Кстати, почему я только сейчас об этом узнаю? Наверняка ведь номер вышел в начале месяца.
— Ты был занят, — объяснил Никса.
— Уж признайся, что не читаешь «Вестник промышленности».
— Исправлюсь.
— Теперь вы, Николай Иванович, — обратился Саша к Путилову. — С чем пришли?
— У меня не очень хорошие новости, — заметил будущий заводчик.
— Карикатуры? Цветные? Черно-белые? — поинтересовался Саша. — Давайте-девайте! Я железный. Вон Никса знает.
— Ну, как бы я посмел! — испугался Путилов. — Все не так плохо. Просто мне передали чертежи ваших авторучек.
— Наконец-то! — воскликнул Саша. — Что? Совсем бред?
— Ни в коей мере! — возразил Путилов.
И достал из записной книжки вчетверо сложенный чертеж.
— Просто это невозможно, — добавил он.
— Перьевая или шариковая? — спросил Саша.
— Начнем с шариковой, — сказал Николай Иванович. — Дело в том, что для того, чтобы получить на бумаге тонкий чернильный след, шарик должен быть размером примерно в пятую часть линии.
— Линии? — переспросил Саша. — А! В смысле меры длины…
Со вздохом достал записную книжки и карандаш. Прикинул, сколько это.
— Большой линии, да?
— Да, — кивнул Путилов.
— Николай Иванович, если вы хотите со мной сотрудничать, переходите на метрическую систему.
— Полмиллиметра, — сказал Путилов.
— Я уже посчитал, — кивнул Саша. — А в чем проблема?
— Круглый гладкий шарик такого размера сделать невозможно, — объяснил Николай Иванович.
— Не совсем так, господин Путилов, — возразил Саша. — На современном уровне развития технологий невозможно. Вы разбираетесь в металлургии?
— Да, — кивнул Николай Иванович.
— Какого размера возможно?
— Где-то чуть меньше линии. И то сложно.
— Два миллиметра? — переспросил Саша.
— Да, примерно, — кивнул Путилов.
Саша перевел взгляд на Буре.
— Как в часовом механизме? — спросил он. — Есть там настолько мелкие детали?
— Да, — кивнул часовщик. — Но они плоские. Можно сделать золотую пластинку и в пятую часть линии, но не шарик. Николай Иванович прав.
— Хорошо, — вздохнул Саша, — пусть будут два миллиметра. Иногда нужны и толстые линии.
Кажется, он случайно изобрел маркер.
— Потом усовершенствуем, — добавил он.
— Чернила будут либо течь, либо засыхать и забивать зазор между корпусом стержня и шариком, — предостерег Путилов.
— Поэкспериментировать надо с чернилами, — сказал Саша. — Найдем оптимальный состав. Николай Иванович, беретесь?
— Хорошо, — кивнул Путилов, — подрядчика найду.
— А перьевая авторучка? — напомнил Саша.
— Прешь, как бык, — усмехнулся дядя Костя.
— Просто Саша ненавидит гусиные перья, — объяснил Никса.
— С перьевой авторучкой ненамного лучше, — сказал Путилов. — Детали там, конечно, не такие мелкие, но с чернилами проблемы те же: либо будут течь, либо засыхать. Эту вещь изобретали уже раз пять, Ваше Высочество. И ни один вариант не был удачным. Хотя с поршнем, как у насоса, для заправки чернил — хорошая идея.
— Шестой будет удачным, — сказал Саша. — Николай Иванович, как насчет еще одного подрядчика?
— Постараюсь, — кивнул Путилов.
И Саша перевел взгляд на Нобеля.
— С чем вы, Альфред… Людвиг Эммануилович?