— Семь много, — возразил Иосиф Константинович.
— Это не только идея, — не согласился Саша. — Это готовый продукт. С нас рецепт и привилегия. Это практически франшиза.
— Что? — переспросил Крестовников. — Льгота?
— Это вид договора, — объяснил Саша, — при котором передаётся что-то, необходимое для дела: методы ведения бизнеса, организация бизнес-процессов, бренд, технология. Мы передаём технологию и бренд.
— Бренд?
— Попросту говоря, название: шампунь «Княжеский».
— Я бы сменил на «Le prince» или даже «La princesse», — предложил Крестовников. — Больше похоже на французский.
— Не факт, — возразил Саша. — «Княжеский» уже известен при дворе. Хотя попробовать стоит. Можно продавать одно и то же под двумя названиями и посмотреть, что лучше пойдёт.
— Разумно, — согласился Иосиф Константинович.
— Так как насчет двенадцати процентов?
— Десять, — сказал Крестовников.
— Московские купцы — настоящие бандиты, — вздохнул Саша.
И подал руку.
— Договорились!
Честно говоря, там в будущем он слышал от кого-то из своих подзащитных предпринимателей, что 10% роялти за франшизу — это прямо очень много. Кто тут бандит?
С другой стороны, у него же имя и связи. При азиатском способе производства последнее — лучший капитал.
Следующим в очереди был щуплый человек с крупным носом, тонкими губами и обширной лысиной, обрамленной седеющими волосами. И усы, и бороду он брил, и это придавало лицу что-то жабье. Глаза выражали сложную смесь ума, хитрости, жесткости и подобострастия. Человеку было явно за пятьдесят.
— Потомственный почетный гражданин, коммерции советник, купец первой гильдии Иван Федорович Мамонтов! — представил Гучков.
Саша перевел взгляд на его сына Анатолия. Как у этой жабы мог родиться такой красавец? Впрочем, сходство было. Просто у сына вот это всё каким-то образом преобразилось в шарм и аристократизм. И нос тоньше, и рот уже, и взгляд другой: не хитреца, а свободного образованного человека. Отец — ещё вор, а сын — уже фор. Это, если вспомнить Буджолд.
— Очень приятно, — кивнул Саша. — Мне говорили, что у вас винный откуп, Иван Федорович?
— Это по большей части в прошлом, Ваше Императорское Высочество, — вкрадчиво ответил Мамонтов. — Откупы больше не приносят прежних барышей. Пришлось другими делами заняться, чтобы не умереть с голоду. Так что мы создали «Закаспийское торговое товарищество» для торговли с Персией.
— И чем торгуете?
— Керосином из Бакинской губернии.
— Ага! Нефть качаете?
— Качаем не мы. Собираемся перерабатывать. В прошлом году начали строить завод в Сураханах под Баку. Даст Бог, на следующий год достроим.
— Это лучше винного откупа, — заметил Саша.
— Ваше Императорское Высочество, можно мне спросить?
— Конечно.
— А что вы говорили про бензиновые двигатели?
— Есть определенные мысли на этот счет, — признался Саша. — Но не более того. Далеко до чертежей. Идей у меня много, но не всегда хватает знаний, чтобы их воплотить.
— А почему бензиновые? — спросил Мамонтов. — Почему не керосиновые?
Вопрос поставил Сашу в тупик. А действительно почему? Ведь авиационное топливо действительно на базе керосина. Почему двигатели внутреннего сгорания работают либо на легких бензинах, либо на тяжелом дизельном топливе. Почему им не подходит промежуточный керосин?
— Бензин — это же лекарство, — продолжил Мамонтов, заметив Сашино замешательство, — его в аптеках продают.
— Бензин в аптеках? — поразился Саша. — А вы ничего не путаете? Это тот, который из нефти делают?
— Конечно, тот самый. Им раны прижигают.
Сашу передернуло. Раны! Бензином!
Он же канцероген. И воняет — не дай Боже!
— Не стоит раны бензином, — заметил он, — мы найдем ему лучшее применение.
Зато теперь он знал, где в случае надобности взять бензин.
— Иван Федорович, — проговорил Саша, как можно более равнодушно, — а сколько стоит нефтеносный участок в Бакинской губернии?
«А главное, насколько реально вытрясти на него деньги из папа́?» — подумал он про себя.
— Их не продают, — сказал Мамонтов, — существует нефтяной откуп.
Саша покачал головой.
— Представляю себе, насколько варварская там добыча.
— Мы не добываем, мы перерабатываем, — отмел подозрения коммерция советник.
— Так сколько стоит откуп? — спросил Саша.
— От участка зависит, конечно, но доходит до ста тысяч рублей в год и более.
Саша чуть не присвистнул.