Глубину считал по метровым отверстиям-окнам на каждом этаже. Через них принимались «посылки» и отправлялись грузы.
Вот и аура лысого замаячила. Медленно, но верно мучитель пробивался к пещерам. Действовал в одиночку. Пижон остался под обломками сереющим облачком айгаты. Издох. Ну, туда ему и дорога. Эльф, судя по уверенному продвижению, надеется вылезти через своеобразный аварийный выход. Молодец, мне неохота возвращаться по колодцу и скакать мартышкой по почти рухнувшей лестнице.
К моменту, когда мы с палачом поравнялись, верёвка угрожающе трещала. Тихо я вылез из приёмного отверстия. Лысик в соседней комнате, откуда, проломив перегородку, ввалились из пещер демоны. Петляя между куч мусора и пригибаясь под просевшим потолком, подчас проползая в щели, я добрался до камеры. Сюда рвался эльф. Прикованного цепями к железному столбу человека раздавило рухнувшей с потолка каменной плитой. Не в моём положении отказываться от дармовой энергии. Остатки айгаты впитались в меня сами, словно их засосало пылесосом.
Пещеры начинались с дырищи во всю стену, проделанной тушей командующего демонами чудовища. В астрале отчётливо прослеживался кровавый след, оставленный раненым мучителем. Лысый, шурша сломанной ногой, хромал за поворотом. Попытавшись идти быстрее, свалился – я расслышал звук падающего тела. О, как он заскрежетал зубами от злости! Сердце его бешено билось, на лбу выступила испарина, наполняя пещеру ароматом страха. Парящая над ним искорка едва освещала неровный пол. Почувствовав меня, мучитель пополз, вливая айгату в световой шарик. Наивно полагать, что меня отпугнёт красноватый свет крошечной звёздочки.
– Уйди! – закричал эльф, переворачиваясь и выставляя перед собой инкрустированный золотом и драгоценными каменьями кинжал с рукоятью из олифантовой кости. А чья это одежда? Обтрёпанный, некогда богато выглядевший халат принадлежал пижону солнечнику, как и украшения, висевшие на запястьях и тощей шее тёмного эльфа. Мародёр тащил на ремне пузатую сумку.
– И снова здравствуй, родной, – ощерился я, выныривая из темноты. – Соскучился?
Ударом ноги выбил у него из рук оружие. Ишь, размахался, порежется ещё, чего доброго. Эльф съёжился, обхватив правое колено худыми руками. Левая нога не сгибалась, привязанная тряпками к сломанному древку копья. Из кровоточащей раны торчала белесая кость.
Лицо мучителя сделалось белее полотна.
– Да ты словно призрака увидел, родной. Не надо так близко к сердцу воспринимать неудачи, оно не железное, даст сбой, и привет, тот берег Багровой реки.
– Я… я… Мы начали не с того. Знакомство у нас вышло откровенно так себе. Не поняли друг друга, навоображали всякого лишнего. Предлагаю начать наши отношения с чистого листа.
– Заманчиво, – навис я над эльфом. – Но нереально. Я-то тебя ничем не обидел.
– Ч-чего? – постарался инстинктивно отодвинуться лысый.
– Говорю, не получится у нас построить дружеские отношения. Но ближе мы станем. – Я легонько наступил на повреждённую ногу, вызвав у эльфа вопль, и тут же убрал ступню. – Не ори, родной. Поблизости бродят милые зверушки. Им твой крик покажется пением сладкоголосой сирены. Угадай, что они сотворят с вкусным, хоть и жестковатым эльфом.
Лысый закрыл рот ладонями. По впалым щекам катились слёзы от боли. Стресс не позволял ему детально изучить астральную картину подземелья и пещер, иначе он бы понял – кроме нас никого нет в радиусе минимум полусотни метров.
– Непередаваемые ощущения, правда?